Охота на лис
Шрифт:
— Что-то ты больно раскудахталась, Белла. Не найдется никого, кто заткнул бы тебе пасть.
— Да вот пока не нашлось. Может, ты попробуешь? — Она снова презрительно покачала головой. — Не-ет… Не думаю. Наверное, все-таки хорошо, что наш проект провалился. Лучше сдохнуть, чем терпеть рядом с собой такого мелкого полудохлого моржа в качестве соседа.
Следы Лиса потерялись в конце террасы. Баркер и Уайетт рыскали по лужайке, но даже после того, как Джеймс зажег все уличные фонари, большая часть которых не работала, они так и не смогли определить, в каком направлении он скрылся.
Тем временем в гостиной шел горячий спор между Монро и Марком Анкертоном. Марк стоял, прислонившись к двери, оба махали указательными пальцами, словно дубинками.
— Нет, извините, сержант. Капитан Смит совершенно ясно высказалась насчет того, что она не желает ехать в больницу и что в данный момент не готова отвечать на вопросы относительно инцидента на террасе дома полковника Локайер-Фокса. Как ее адвокат, я настаиваю, чтобы к ее просьбе отнеслись с уважением.
— Ради Бога, — запротестовал Монро, — поймите, у нее все лицо в крови, рука сломана. Не только меня, но и все управление полиции Дорсета могут привлечь к суду за неоказание помощи пострадавшему.
Марк не обратил на его аргументы никакого внимания.
— Кроме того, как адвокат Вулфи, я буду настоятельно советовать ему ни при каких обстоятельствах не отвечать на вопросы до тех пор, пока не будут реализованы все условия, предусмотренные для допроса детей. Это значит: полное понимание того, о чем его допрашивают, отсутствие психологического давления, спокойное комфортное окружение и присутствие взрослого, которого он знает и которому полностью доверяет.
— Я в принципе возражаю против того языка, который вы используете, сэр. Речь не идет о допросе. Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке.
В комнату вошел Мартин.
— Что происходит? — спросил он.
Монро возмущенно вздохнул:
— Девушка и мальчик куда-то ушли вместе с полковником, а мистер Анкертон не разрешает мне вызвать «скорую помощь» и не пропускает меня к ним.
— А, это из-за мальчишки, — сказал Баркер, протягивая руку к телефону на бюро. — Он страшно боится полиции. Поэтому он и сбежал, когда мы обыскивали лагерь. На вашем месте я бы пока оставил их в покое. Ведь мальчик может снова сбежать, и у нас возникнут дополнительные проблемы. Его отец на свободе и неизвестно, что замышляет. — Он обратился к Анкертону: — Могу я воспользоваться телефоном?
— Он отключен. Я включу его, если мистер Монро пообещает оставить моих клиентов в покое.
— Делайте, как он просит, — сказал Баркер Монро, — иначе вам придется отвечать, если тот подонок залезет к кому-нибудь в дом и возьмет заложников. — Он бросил сержанту мобильник. — Если позвонит, ответьте. Должна звонить женщина по имени Белла Престон. А что касается вас, сэр, — Баркер повернулся к Марку, когда тот опустился на колени, чтобы включить телефон в розетку, — я бы посоветовал вам запереть полковника и всех остальных ваших клиентов в спальне до тех пор, пока я не подам сигнал отбоя тревоги. Тот человек может вернуться в любой момент.
Исходя из того, что ночь выдалась очень темная, долина была практически не освещена и вокруг существовало слишком много укромных углов, в которых легко спрятаться, приняли решение отложить поиски Лиса до рассвета. Вместо этого вдоль Шенстедской долины установили блокпосты, а жителям поселка и трех ферм предоставили возможность на выбор либо, оставшись дома, не выходить на улицу, либо на время перебраться в предоставленное полицией жилище.
Фермеры-арендаторы предпочли вместе с семьями остаться дома, держа наготове свои дробовики. Вудгейты с детьми отправились к матери Стивена в Дорчестер, сыновья-близнецы банкира, которым порядком поднадоела домашняя рутина, с радостью приняли предложение провести ночь в гостинице. Двое дачников поспешно вернулись в Лондон, а головы у полицейских еще долго гудели от их истерических требований компенсации. Какой позор! Стоило приезжать в Дорсет, чтобы чуть было не угодить в лапы маньяка!
С Прю Уэлдон случился приступ истерики. Она отказывалась как оставаться дома, так и куда-либо уезжать. Прю цеплялась за руку Мартина Баркера и умоляла заставить ее супруга вернуться к ней. Как ни удивительно, Баркеру удалось без особого труда осуществить ее просьбу. Он просто сказал Дику, что у полиции не хватает сил для обеспечения охраны пустых зданий в поселке и на фермах. Его, пьяного как суслика, привезли в Шенстед Джек с Белиндой, решившие пока не возвращаться к себе после того, как Дик зарядил дробовик и бабахнул из него в женушкин куриный кассероль.
Не менее удивительным было и то, что чета Бартлеттов оказалась единодушной в своем решении остаться. Оба в один голос твердили, что у них в доме слишком много ценностей, чтобы его можно было оставлять без охраны. Элеонора была совершенно убеждена, что ее комнаты, само собой, подвергнутся самому жестокому разгрому — «Вы ведь знаете, на что способны подобные люди: они испражняются на ковры и мочатся на стены», — а Джулиан очень боялся за свой винный погреб — «там целое состояние». Бартлеттам посоветовали подняться на второй этаж и забаррикадироваться в какой-нибудь одной комнате, но, судя по тому, как Джулиан стал рыскать по холлу, у полицейских возникли сомнения, что эта парочка последует их совету.
Что касается Веры Доусон, она согласилась перебраться в Особняк к полковнику и Марку Анкертону. «Боб отправился рыбачить», — сказала она молодым полисменам, одеваясь и бормоча еще что-то неразборчивое. Ее заверили, что Боба обязательно остановят на обратном пути на каком-нибудь из блокпостов и приведут к ней в Особняк. Вера кокетливо похлопала их по рукам, заметив с идиотски-радостной улыбкой, что Бобу такое обхождение, конечно, понравится. Он ведь всегда беспокоится за свою старушку. Она ведь еще не совсем выжила из ума, только вот память ее частенько подводит.
Особую сложность представляла проблема, что делать с бродягами. Полицейские обыскивали автобус Лиса, и, пока шел обыск, вокруг творилось нечто невообразимое. Овчарки, не переставая, лаяли, дети разбегались по кустам. Кроме того, к полицейским постоянно обращались с требованием разрешить им уехать, так как Белла — единственная из них, кто хоть как-то знал Лиса. Однако полиция не обратила на требования бродяг никакого внимания, и решено было препроводить их конвоем в местность за пределами Дорчестера, где их смогли бы допросить в течение следующего дня.