Охота на "тринадцатого"
Шрифт:
– Ты дурак?
– прорвался возмущенный голос.
– Какое тебе личико на пяти тысячах? Сгенерированное? Так мы сейчас, махом по каталогу подберем!
– Стрелок-один, у нас торпеда осталась?
– спросил командир.
– Подорви-ка головного.
– Как подорви?
– всполошился офицер.
– А... а торпеду потом как списывать?!
– А никак, она ворованная, - процедил стрелок и тронул панель управления огнем.
Дисколет еле заметно качнулся.
– Дебилы?!
– возмутился голос.
– Недолет, - хладнокровно констатировал командир.
– Стрелки, готовность раз. Пилот...
– Как мы тебе личики откроем, как?!
– Садите на диск парламентера, даете импульс в нашем направлении, и пусть летит, - посоветовал командир.
– Мы тут поймаем. Наверно. Если прицелитесь точно. И если парламентер понравится обликом.
– Нет, вы не дебилы, вы...
– Я выйду!
– вмешался кто-то звонкоголосый и решительный.
– Ловите.
Они молча проследили яркую звездочку парламентера.
– Вроде без бомбы, - неуверенно сказал стрелок.
– Мне нравится.
– Серж, принимай, - решил командир.
Пилот прицелился, немного подвинул дисколет, спассировал. Все прислушались. Снаружи вроде брякнуло.
– Олег, люк, - напомнил командир.
– И, это...
– Дулом промеж лопаток!
– согласился стрелок радостно.
Фигура в знакомом, самом надежном в мире российском скафандре ловко ввинтилась из переходной кишки внутрь. Восстановилась атмосфера. Щелкнул лицевой щиток.
– Опа!
– поразился стрелок.
– Я не понял, сегодня женский день?
– Сержант Милая, - зло представилась девушка.
– Ну?
Командир посмотрел на светлые кучеряшки, подумал, потянулся к связи.
– Прибыло усиление, - доложил он.
– Пропускать?
– А вы их стопанули?
– гоготнул невидимый диспетчер.
– Ну вы дебилы! Это ж спецназ с матки-три, эскадра амазонок! Девушкам мы всегда рады! Пропускай, конечно! Да, и снимайтесь сами, автоматы на подходе.
Командир еще посмотрел на амазонку, подумал.
– Подбросить, или своим ходом?
– наконец спросил он.
– Вы бы так воевали, как устав исполняете!
– язвительно заметила Милая.
– Вся матка в дырах! У вас, похоже, "тринадцатый" один за всех пашет, остальные дебилы!
Захлопнула щиток и демонстративно отвернулась.
– Эскадре проход разрешаю, - решил командир.
Истребители грозным строем проплыли мимо. Трассеры недвусмысленно провернулись, провожая прицелами наглую "семерку".
– Не страшно!
– прокомментировал стрелок.
Офицер с ним не согласился, но промолчал. Пилот пристроился следом за эскадрой, дождался своей очереди, опустился на слип. Резко скакнуло и выровнялось тяготение. Опустилась наружная перепонка, облепила, подтолкнула к корпусу. Раскрылись и тут же захлопнулись створки. Навис над головами привычный низкий потолок стартовой площадки. Дома.
– Ну, посмотрим на амазонок!
– радостно сказал стрелок и полез из компенсатора.
– Ну и как мы все здесь поместимся?
– проворчал пилот.
– В ремзону, что ли? Командир?
– Я вот думаю, - медленно сказал командир.
– До чего мы докатились - женщин бросаем в бой! Знаете, ребята, мое терпение кончилось!
Экипаж остановился, даже сержант Милая удивленно оглянулась.
– И что теперь?
– непонимающе спросил офицер.
– Теперь - всё! Потому что мое терпение - кончилось!
Командир пер мощно и неотвратимо. Офицер еле успел посторониться.
– Куда это он?
– спросил офицер у стрелка.
– Психушка!
– охнул стрелок.
– Держи его! М-мать...
И с разбегу прыгнул командиру на спину. Тот стряхнул его не останавливаясь.
– Да помогай же, кэп, не тормози!
До офицера наконец дошло. "Психушка", вот что это было. Особая, только в космосе бытующая болезнь. За недели дежурств в пустоте, в тесном элементаре, дни и ночи с одними и теми же людьми, не отвернуться, не побыть в одиночестве - вроде все нормально, но накапливалось что-то мутное, болезненное, копилось по крохам, чтоб прорваться в самый неожиданный момент дикой злобой. И тогда оставалось лишь молиться Даждь-богу, в которого никто не верил, чтоб у взбесившегося в данный момент не оказалось в руках оружия. Считалось, что психушка прорывается почему-то лишь на базах. Офицер не без основания считал, что в вылетах на дежурство тоже - просто некому потом доложить о случившемся.
– М-мать!
– высказался офицер и бросился в атаку.
Против психушки имелось одно, но действенное средство - связать и в карцер. И тогда проходило. Проходило лучше и быстрее, если при поимке больного отпинать. Но - попробовал бы кто отпинать командира "семерки". Буревой - он не зря Буревой. Ему еще и Медведь в позывной подошел бы, и Бык...
... Офицер очумело тряхнул головой и вскочил на ноги. Кажется, с третьего раза он понял, как Буревой это делает. Значит, надо поднырнуть под руку... оу-у! Какие твердые на матке стены, оказывается... Командир в очередной раз стряхнул с себя жилистого, но легкого стрелка и целенаправленно развернулся к командному сектору.
– Убью!
– пообещал он серьезно.
Офицер быстро огляделся. К свалке потихоньку подтягивались заинтересованные экипажи, но пока что не вмешивались. Разборки внутри команды - дело тонкое, некомпетентной помощью запросто можно все испортить, так считали все. Сами разберутся, короче, а матке какое-никакое развлечение...
Вдвоем со стрелком они все же сбили командира с курса и запихали в ремзону.
– Давно бы так!
– выдохнул стрелок.
– Берегись!
Буревой бешено развернулся - против него стоял маленький и очень злой пилот.