Охотящиеся в ночи
Шрифт:
— Иначе нельзя! — резко заявила я. Именно. Надо быть бесконечно уверенным в себе, иначе — смерть.
Машина притормозила.
Павел, выйдя первым, вежливо распахнул дверь.
Поддерживая девушку, готовую свалиться в обморок, я сообразила, что в эйфории от появления вожака, Павла то есть, многое забыла уточнить.
— Так куда заманивать будем? — задала я довольно важный вопрос.
— Хм… — Вампир обернулся, разворачивая плеть, искоса глянул на меня. В глазах мелькнула усмешка, разгорающаяся черными искрами силы. С кончиков пальцев по рукояти и ниже, по свернувшемуся змеей хвосту, потекли тонкие золотистые нити.
— Мы, дорогие мои дамы, будем тащить
Марина, которой я вцепилась в плечи, отмерила требуемое расстояние. Я — следом.
Серая пелена совсем рядом, стоит колыхающейся стеной, незримой большинству завесой. От взгляда на нее ломит виски, хочется упасть на пыльную землю, вгрызаясь в нее, только чтобы содрать с губ привкус смерти.
Вампир стоял сзади. От него тянулись, окружая нас, тонкие золотые нити, единственное яркое пятно в черно-багровой ночи. Нити осторожно подобрались к пелене, коснулись ее и судорожно натянулись. Будто кто-то безумно сильный с той стороны подхватил их и не отпускал.
Едва слышно прерывистое дыхание Марины. Павел произнес короткое слово, которое активировало какие-то чары. Стук крови в ушах, слышится жадный, протяжный полустон-полушелест. За завесой сконцентрировалась тьма. Мир пошел рябью, расслаиваясь. Восприятие реальности изменилось. А на шее сирены разгорелся, обжигая кожу, рунный узор. Напрягшись, я отслеживала шевеления.
Марина, коротко вскрикнув, попыталась вырваться из захвата. По ее плечу побежала кровь.
— Извини. — Я чуть расслабила пальцы, втягивая когти. Быстро наклонившись, лизнула ранку. — Будь готова. Не пой. Я тебя подстрахую. Это будет любопытно…
Девушка как-то встряхнулась. В ней вновь проснулся интерес. К жизни, к новому миру… Наверное, мой настрой передался.
Сгустившаяся у границы серости черная фигура мягко двинулась вперед. Она гибко и плавно перетекала, ртутно поблескивая и жадно вытягивая руки-щупальца. Пелена изогнулась, вспучиваясь, и выбросила десятки нитей, резко рванувшихся вперед.
В миг, когда первая связка нитей коснулась тела дрожащей девушки, я, повинуясь инстинкту, отпрыгнула назад, врезавшись спиной в заднюю левую дверь джипа. Боль, вспышка ослепляющего золотистого огня — и моя русалка, медово сияющая в темноте, распласталась рядом.
Разжав судорожно стиснутую на ее плече руку, я всмотрелась в ночь. Нечеловеческая фигура, выступив за границу серого гнилостного полога, медленно приближалась к джипу.
Павел, почему-то оказавшийся перед нами, хлестнул по земле плетью. Рыкнул, сбрасывая с пальцев пару опустошенных колец:
— В машину!
Золотистые искры, извиваясь вокруг стелющегося туманом Одержимого, плели тонкую сеть, вытягивающуюся в едва заметную ниточку, ошейником обернутую вокруг шеи Марины.
А дверь заклинило. Рывок, еще рывок. Зло выдохнув, я запустила когти в металл и выдрала дверь с мясом, надсаживая спину до боли. В ребрах стрельнуло, прошив от ключицы до копчика. Я отшвырнула груду металла назад, метя в приближающуюся тень, и, ныряя в открывшийся проем, подхватила за ворот футболки девушку. Та, закатив глаза, тряпичной куклой повалилась на пол.
Еще один щелчок плети по земле, вспышка силы, ударяющей по ушам воздушной волной, пахнущей лимоном и мятой. Павел прыгнул на водительское сиденье, хлопнув дверью…
Мотор взрыкнул, набирая обороты, колеса взвизгнули, и я торопливо втянула тело Марины поглубже, чтобы ноги не волочились по асфальту.
Удар!
Кузов просел. Заднее стекло зазмеилось трещинами. Вскочив на сиденье, я врезала кулаком, выбивая стекло наружу. Черная тень скачками неслась следом. Машина набирала скорость. Поворот. Взвизг тормозов, разлетающиеся осколки пластиковой будки расчертили ночь. Еще поворот. Я не удержалась и по инерции врезалась в уцелевшую правую дверь. Сползла вниз, распарывая сиденья, торопливо прихватила Марину, когда при очередном рывке она едва не вывалилась наружу. Села на пол, упираясь ногами в туннель кардана, а затылком — в дверь.
— Павел… — простонала я, ощущая всем телом каждый толчок и прыжок машины. Ребра мои…
Вампир, в очередной раз резко выворачивая руль, бросил:
— Терпи!
А сзади нас нагоняла тьма. Сознание, фиксируя проносящиеся мимо, видные в проем двери смазанные силуэты, погружалось в марево, заполненное чужими воспоминаниями. Руки сами собой принялись растирать шею и грудь стонущей девушки. Кожа ее была теперь покрыта мелкими шрамиками… Внезапно она выгнулась, судорога скрутила шею, голова запрокинулась так, что едва не треснули позвонки, под кожей выступили сосуды, стремительно наливаясь синевой. Золотая мелкоячеистая сеть наполнилась силой, обжигая пальцы и сдавливая горло. Марина захрипела, забилась. И тут же затихла в моих руках, дыхание пропало.
Машина дернулась, резко тормозя.
— Павел! Сеть ее душит!
— Клинок! — И Павел издал короткий стон.
Я была почти в панике, ощущая, как стремительно вытекает из Павла наша сила. Я не смогу сейчас ничего ему дать! Связь дергает за душу, причиняя боль. Сизый шлейф защиты, тянущийся за джипом, укоротился. Тьма резко приблизилась, пожирая чистую силу. А Пьющий кровь слабеет.
Рука вытянула клинок из ножен. Кончик лезвия ложится в межключичную ямку, прокалывая кожу. Я погладила пальцем камень в основании, активируя чары. Спустя мгновение голубое кружево развернулось, свернулось в воронку и закружилось, быстро поглощая золотисто-черную сеть, душащую сирену.
Рукоять в ладони на миг нагрелась. Оторвав острие от бледной кожи, я зализала ранку. Девушка задышала ровнее.
А машина замедляла ход.
Я тревожно глянула на Павла. Заострившийся профиль и нарисовавшиеся под глазами синяки выдавали утомление, но руки все так же уверенно лежат на руле. Джип стонет, вздрагивает, подскакивая на ухабах, несется куда-то сквозь ночь.
Резкий рывок, разворот, наклон. Чиркнув боком по земле и едва не опрокинувшись, автомобиль остановился. Стремительная черная тень накрыла сознание зловонным полотнищем. Туманные щупальца вцепились в края выбитого окна, потянулись вперед, тихо и завораживающе шурша. Приторный сладкий аромат гниющей плоти заполнил пространство. Тишина, спокойствие, сон.
Наваждение! Болезненная судорога скрутила тело, рукоять клинка обожгла ладонь, и чары, залившие салон тусклым зеленоватым туманом, рухнули, оставаясь на коже тонкими липкими потеками. Ах ты…
Скинув девушку на пол, я взвилась под потолок и скользнула навстречу Одержимому. Клинок вновь развернулся яркой воронкой. Павел мельком оглянулся.
Машина же рыкнула, дернулась вперед, клюнула носом, куда-то проваливаясь… Обернувшись, я заметила только, как ветровое стекло заполняет светло-серая, похожая на облако, пелена с серебристыми искорками, так успокаивающе мерцающими. Сознание рассыпалось на кусочки. На меня будто навалилось черно-серое удушающее покрывало, сознание заполнила обжигающая, словно кислота, муть, просачивающаяся до костей. Теряя равновесие, я вцепилась когтями в крышу. Клинок, окутанный синим облачком не до конца проглоченных чар, выпал из ослабевшей руки. Ловкие жадные щупальца сомкнулись вокруг кинжала, завертели…