Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба
Шрифт:
Чтоб спалось ей в ночь легко,
Чтобы где-то далеко
Меня принц искал младой,
С ним бы конь был удалой.
Пела песни им в пути
С просьбами меня спасти,
И рассеивала б мрак,
Чтоб их твёрд был быстрый шаг.
Но найти б никто не смог
Юнной девушки чертог.
Мир не тот, и я не та,
И душа моя пуста.
Осмелев, Пар подошёл к ней сзади и присел рядом.
– Привет! – произнёс он и посмотрел ей в глаза. – Это было волшебно.
Девушка испугано уставилась на него. Она не ожидала увидеть здесь постороннего и не знала, что ей делать: то ли
– Ну, привет, – ответила она ему.
– Ты знаешь: ветер, что внимал сейчас твоей песне, улетит далеко-далеко, побывает во многих городах и странах, пройдёт десятки и сотни тысяч километров, и только спустя два года и четыре месяца ранним-ранним утром он вернётся сюда – на это самое место, – юноша взял одну из прядей, спадающих ей на лоб, в свою ладонь и кончиками пальцев коснулся её щеки. – Я назову его ветром объединения душ. И я дарю его тебе!
Как по мановению волшебной палочки на несколько секунд на них обрушился сильный вихрь. Он вырвал всё стеснение и страх из сердца девушки, и волна спокойствия окатила её мысли. Она оглянулась в след убегающему ветру и прокричала:
– Я буду ждать! Где бы я ни была, что бы со мной не случилось – я выйду к тебе этим утром, через два года и четыре месяца, – она повернулась в сторону Пара. – Ну, смотри, если то утро окажется безветренным – я тебя хоть из-под земли достану, – они вместе засмеялись. – Ты следил за мной? Как нехорошо. И часто ты так?
– Ну, за сегодня – первый раз, – признался он. – А вообще, я видел кого-то на море в ночь, когда вернулся из университета. И, конечно, это была ты.
– Да, я, – скромно опустила глаза Юна. – Я тогда очень испугалась, что меня кто-то увидит, ведь для меня это… – она заколебалась.
– Что? – спросил её Пар.
Она посмотрела на друга, пытаясь прочесть по его лицу, можно ли ему открыться. Он казался ей слишком близким, ему хотелось рассказать всё на свете. И именно от этого её предостерегала мать. Но в эту ночь ветер объединения душ стирал границы. Стирался страх, стиралось недоверие, стиралась линия дружбы между двумя сердцами. И Юна открылась ему.
Она рассказала, как, приходя на пустынный пляж, садилась на остывшие за вечер камни и смотрела далеко-далеко, за горизонт. Рассказала, как ей казалось, что там, за линией пересечения двух первородных стихий есть иной, лучший мир. Мир, где её жизнь была бы столь же прекрасной и столь же счастливой, как в те минуты, в которые она ждала на пляже пришествия ночи, когда ветер развивал её волосы, а тьма гладила её щёки, когда шум волны ласкал её слух, а граница перехода светлого моря, слившегося в поцелуе с таинственной бездной звёздного неба, успокаивала её глаза.
Юна поведала, как любила встречать у моря закат, когда размытые светом края солнца превращаются в чёткий острый контур, разрезающий пространство между блестящей алмазной поверхностью водяных гор и мягкой расплывающейся абстракцией неба. Солнце заходило, и за ним, словно в трещину разбитой посуды, медленно стекал свет, передавая власть ночи. Девочке нравилось, как отражаются в воде миллионы звёзд, рассыпанных по чёрному полотну неба. Она рассказала, как, окунаясь в море, наблюдала за небесными светлячками, расходившимися нимбами водяных кругов от её тела. Девушке казалось, когда она проводила рукой по воде, будто это не звёзды отсвечиваются в море, а вода сияет изнутри, изливая тем самым свою душу.
– Когда я окунаюсь в воду, – говорила Юна, – я ищу в волнах что-то, чего сама ещё не знаю. Оно неуловимое, очень тонкое, оно – как рыба, которая плавает очень близко, но каждый раз выскальзывает из рук, стоит попробовать её поймать. Я не знаю, что это, но оно важнее всего на свете. И именно поэтому я прихожу сюда каждую ночь, и, бывает, сижу тут до самого рассвета. Это невозможно описать – это можно только почувствовать. Идём, я покажу тебе!
Она встала с искорёженного куска дерева и подошла к волнам, которые вечно шептали берегу что-то о далёких краях, из которых они пришли. Юна повернулась к своему собеседнику и сказала:
– Только не думай – чувствуй.
С этими словами она нырнула в воду. Пар последовал за ней. Ледяной холод ударил в лицо и поглотил всё тело. Первыми мыслями юноши было желание выбраться из холодной воды, согреться и больше не совершать подобных глупостей, но желание понять Юну было сильнее, и он поплыл за ней. Вскоре его разум действительно покорился чувствам. Обжигающий холод воды уже стал другим – он грел и, что главное, он был глубже. Пар плыл по морю и чувствовал, как брызги разлетаются во все стороны от его рук – они были похожи на маленькие жемчужины под светом сияющей луны, которые живут одно короткое мгновение. Эта их мимолётная жизнь – быстрая, внезапная – казалась ему летописью жизни членов его семьи, друзей, соседей. Вместо водных капель он видел людей.
Он чувствовал, как холодные потоки воды уходят под ним, он чувствовал, как этот холод не режет, как вначале, а ласкает. Он чувствовал свежесть воздуха и радовался ему. Во всём мире не было больше ничего, кроме него, воды, со всех сторон поглощённой тьмой, и бескрайнего звёздного неба, разгоняющего эту тьму. Он плыл на спине и над ним был целый мир, сотканный из созвездий и мифов, сказанных о них, а под ним – всё те же созвездия, но отражённые и утопленные в черноте моря.
– Пар! – его восторженное вдохновение прервал голос Юны. Увлекшись своими ощущениями, он, не замечая того, обогнал свою подругу и уплыл далеко от неё. – Ночь, конечно, длинная, но не вечная. Нам пора обратно.
– Да, – ответил он и ещё раз посмотрел на бесконечное глубокое небо.
Она узнала этот взгляд. Она узнала в нём одиночество – своё собственное одиночество. На её лице луна нарисовала улыбку.
– Ты почувствовал!
В тот вечер они утонули. Но не в воде, а в океане любви, который накрыл их с головой. Они вместе гуляли по просторным полям и каменистым берегам. Вместе работали: в то время как Пар с жаром трудился над очередной деревянной утварью, девушка сидела неподалёку и шила платье или гобелен, как учила её мать. У неё не очень выходило, но она старалась. Они вместе делали открытия: когда Пар проводил очередные научные эксперименты, Юна всегда была рядом, а иногда даже помогала словом или делом, как и в старые добрые времена. Их любовь расцветала, словно тысячелистный цветок, постепенно раскрывая по одному лепестку из всего букета чувств.