Океания(Очерк и стихи)

Бальмонт Константин Дмитриевич

Острова

Я их видел, те взнесенья, Из кораллов острова, Круг и круг уединенья, В них свершенность снов жива. В Океане всешумящем Бьют валы, свиваясь в жгут, Здесь же зеркалом глядящим Безглагольный круглый пруд. И подобно как в металлы Мы врезаем память дней, Те атоллы, те кораллы Ряд взошедших ступеней. От великих гор незримых, Что задернулись волной И застыли в тихих дымах, Знак восходит в мир дневной. В наших днях, быть может лишних, Доживаемых во сне, Алый знак времен давнишних, Потонувших в глубине.

Ты не видал

Ты не видал, а я увидел воздушно-алые атоллы, И должен был пропеть красивым напев дремотной баркароллы. Ты не видал атолл, который взнесен в верховный воздух был Лишь для того, чтоб я увидел намек на древний цвет и пыл. И ты увидел, бледным взором, лишь белоцветные кораллы, А я пришел Варягом смелым искать в морях моей Валгаллы. И вот дохнул вулкан подводный, и был взнесен, на миг один, Атолл багряный, чрез мгновенье ушедший в мир своих глубин.

Круглое зеркало

Лагунный атолл это луг заливной, Он проснулся над синей волной, За столетьями снов о луче золотом, И о пальмах, возросших кругом. Лагунный атолл — озерная страна В Океане, где пляшет волна, Это — круглое зеркало Звезд и Луны, Чтоб взглянуть в глубину с вышины.

Риф

Днем и ночью шумит неустанный бурун, Ударяясь о риф. И приходит прилив, и не может прилив Забежать на пространство лагун. Тот глухой перебой океанской волны Вековечный псалом, Он и ночью и днем нарастает кругом, Как гуденье гигантской струны.

Завороженные

Тонга-Табу, Юг Священный, Край Завороженный, Я люблю тебя за то, что ты лучисто-сонный. Я люблю тебя за то, что все Тонганки рады Пить душой напиток счастья, смехи и услады. Я люблю тебя за то, что все Тонганцы — дети, Всех блаженней, простодушней, всех светлей на свете. Я люблю тебя за то, что вот тебя люблю я, Потому что Тонга-Табу — счастье поцелуя.

Пальма

Пальма кокоа, прямая колонна, В небе лазурном застыла взнесенно. Листья, забывшие трепет усилья, Словно гигантского коршуна крылья. Очерк изваянный, пальма кокоа, Лик твой есть остров, чье имя Самоа.

Самоа

Многозвездная ночь на Самоа, Смуглоликие люди проходят, И одни восклицают: — «Талёфа!» И другие примолвят: — «Тофа!» Это значит: — «Люблю тебя! Здравствуй!» Также значит: — «Прощай! Ты желанный!» Смуглоликие люди исчезли, Их тела потонули в ночи. Заливаются в ветках цикады, Южный Крест на высотах сияет, У коралловых рифов повторность Многопевной гремучей волны. Я далеко-далеко-далеко, Разве мысль приведет меня к дому, И не знаю, далеко ли дом мой, Или здесь он на Млечном Пути.

Самоанке

Ты красива, Самоанка, Ты смугла. Но Севильская Испанка Тоже капля, что пришла Из кипящего котла. Все вы, все островитяне — Красота. Все же я во вражьем стане. Там в России, там в тумане — Сердце, воля, широта.

Самоанец

Вот высокий Самоанец, Факел левой взяв рукою, Правой сжал копье. И по взморью так проходит, И в воде наметив рыбу, Он ее гвоздит. Он проходит в мелководьи, А немного там подальше, Где волна грозней, Неумолчные буруны, И акула, волком Моря, Сторожит, следит. Но не смеет эта ведьма, Эта дьявольская кошка, И живой топор, Подойти к красавцу Моря, Что направо и налево Факел свой стремит.

Памятник

Базальтовые горы В мерцаньи черноты, Зеленые узоры И красные цветы. Поля застывшей лавы, Колонны прошлых лет, Замкнувшийся в октавы Перекипевший бред. Здесь кратеры шутили Над синею волной, Здесь памятник их силе, Когда-то столь шальной. Потухшие вулканы, И в них озера спят, По ним ползут лианы, И пляшет водопад.

В гостях

Я сижу скрестивши ноги, я в гостях. Мысль окончила на время свой размах. Самоанский дом прохладный, весь сквозной. Самоанский мой хозяин предо мной. Он сидит, скрестивши ноги, на полу. Так зазывчиво ленивит в сердце мглу. На циновках мы недвижные сидим. Миг спокойствия обычаем храним. Свет бестрепетный, идет за часом час. Греза шепчет зачарованный рассказ. Убедительный рассказ в дремотной игле, Что воистину есть счастье на земле.

Лелей

Я зашел к Самоанцу испить. Я не знал, что в единой минуте Кто-то скрутит цветистую нить, Чтобы сердце свирелилось в путе, Научившись внезапно любить. Я вступил словно в сказочный край. Уронив свои косы, как змеи, Самоанка шепнула: «Сияй. Ты застигнут: Самоа — лелей». Это значит: «Самоа есть рай».

Тень

Скользят вампиры, роняя тень, Их тень чернее, чем тени пальм. Бронею воли свой дух одень, Закляты чары под тенью пальм. Когда приплыл ты через моря, Тебя охватит морская тишь, Лелея душу, и говоря, Что жизнь прекрасна, когда ты спишь. И раз приплыл ты через моря, На этот остров морских лагун, Ты будешь таять, свечой горя, Внимая пенью далеких струн. Воспоминанье поет хорал, Сомкнулись тени высоких пальм. Ты привиденье, ты задремал, Ты тень на тени взнесенных пальм.