Око Дьявола
Шрифт:
– Я поискал информацию о других домах, взорванных в ту ночь, – сказал он.
– Нашел какую-нибудь связь с Демери?
– В Сети ничего нет. Но я кое-куда позвонил. Один из домов принадлежал Уильяму Келтону, мэру городка Манкузо, до которого отсюда всего несколько километров по дороге. При взрыве погибли его жена и дочь, а также гостивший у них молодой человек – видимо, жених дочери. Возможно, стоит поинтересоваться женой.
– Почему?
– Она была на пенсии. Какое-то время преподавала в Университете Трэвиса, писала научно-популярные статьи в журналы, занималась
– Она была знакома с Демери?
– Да. Ее звали Дженнифер. В свое время они с Демери были членами Клуба Архимеда.
– Для тех, кто интересуется математикой?
– Совершенно верно, Чейз. Они устраивали состязания по решению задач – как между собой, так и с другими группами. Я разговаривал с несколькими членами клуба и выяснил, что Демери и Дженнифер были близкими друзьями.
– Ладно. Что это значит для нас?
– Попробуем выяснить. Когда случился взрыв, Келтона не было дома. Но Дженнифер была.
– Что стало с ее мужем? С Келтоном?
– Уехал на охоту и не вернулся. Пропал в лесу. Тела не нашли.
– Он охотился один?
– Нет. Всего там было пять или шесть человек. По словам остальных, он отошел от лагеря и не вернулся назад.
– У него или его жены был аватар?
– У Дженнифер был, но его больше нет. Кстати, если говорить о жителях восемнадцати домов, разрушенных в ту ночь, аватары имелись у одиннадцати или двенадцати, в том числе у нескольких детей. Все оказались стерты. Похоже, никто не знает, кто это сделал. Родственники, которых тогда не было дома, либо исчезли, либо были найдены мертвыми, в том числе дети.
– Невероятно, – сказала я.
– Я даже не представлял, что Никорпус был способен на такое.
Алекс задернул занавески, оставив лишь полоску солнечного света. Я опять надела новую шапочку:
– Ну что, Алекс, нанесем визит в городской совет?
Мэра Келтона помнили лишь немногие – все-таки после его исчезновения на той злополучной охоте прошло тридцать три года. Нам удалось отыскать двоих или троих человек, работавших в то время в совете, но у них не нашлось в адрес мэра ни одного доброго слова. На публике он выглядел приветливым и добродушным, но за кулисами становился настоящим тираном. Он обладал вспыльчивым характером, присваивал себе чужие заслуги и постоянно критиковал подчиненных.
– Работать с ним было сплошным мучением, – рассказал нам один из бывших сотрудников. – Но мне хотелось сделать политическую карьеру, а другой возможности в этих краях просто не было.
Другая женщина призналась, что вздохнула с облегчением, когда мэр пропал без вести.
– Не очень-то приятно об этом говорить, – сказала она, – но не могу сказать, что я была расстроена его исчезновением.
Исчез навсегда. Такова была судьба тех, у кого возникали конфликты с властями. Люди уходили и не возвращались.
Собственно, во взрывах домов не было ничего из ряда вон выходящего. Мы выяснили, что за двадцать семь лет правления Арами Клива данная тактика применялась регулярно. В некоторых случаях дома, очевидно, сносили, стремясь избежать утечки потенциально опасной информации. Порой же это служило предостережением.
Пожилая женщина, работавшая тогда консультантом, похоже, до сих пор боялась обсуждать те события.
– Люди моего поколения, – сказала она, – не любят говорить о политике. Никогда не знаешь: вдруг он вернется?
– Келтон?
– Арами Клив. Некоторые его родственники все еще живы, и многим хотелось бы их возвращения к власти. – Она понизила голос. – Ходят слухи, будто где-то хранится его клон. И ждет.
– Как вы думаете, из-за чего это случилось? – спросил Алекс. – Что могло двигать Никорпусом?
– Не знаю, господин Бенедикт. – (Мы сидели в скромном ресторане через улицу от городского совета. Была середина дня, и посетителей было немного: собственно, еще двое, кроме нас.) – В те времена не обязательно требовалась причина. Люди просто исчезали.
– Мэр никогда ничего не опасался? Не говорил, что может случиться нечто подобное?
– Насколько мне известно, нет.
Она помешала чай, и на лице ее отразился страх.
– Удивительно, – заметила я. – Даже заниматься политикой при такой системе было опасно.
На площадку перед городским советом опустился скиммер, из которого вышла молодая пара. Женщина проследила за ними взглядом.
– Вероятно, собираются пожениться, – сказала она и продолжила: – Нет, на самом деле не слишком опасно. Коррупция была вездесущей, но, если играть по правилам и не высовываться, тебе ничего не грозило. Я не имела никакой власти, и Никорпус даже меня не замечал.
– Клив сам избирался на свой пост?
– Конечно. Каждые пять лет, как часы. Кливы постоянно делали вид, будто у нас республика. Проводили выборы и всегда выигрывали с большим перевесом, получая до девяноста девяти процентов голосов. Но на эту тему никто никогда ничего не говорил. – Она задумалась. – Кроме Кэти Дойл.
– Что с ней случилось?
– Она баллотировалась на пост мэра, еще до Билла, и проиграла, почти не набрав голосов. Вскоре она выступила с заявлением о том, что ошибалась насчет Клива и что он – великий лидер, а потом уехала из города. Мы так и не узнали, что с ней стало. Наверняка она пыталась убраться подальше, но не знаю, удалось ли ей сделать это.
Молодые люди быстро прошагали по дорожке и вошли в здание. Помню, я подумала, что они выглядят слишком юными для женитьбы.
– Еще один вопрос, – сказал Алекс.
– Слушаю.
– Он может показаться странным.
– Ничего страшного.
– Вы знали его жену?
– Конечно. Все мы знали Дженнифер.
– Кто-нибудь из них, Дженнифер или Билл, хоть раз заводил разговоры о космосе, об инопланетянах или астероиде, куда летал «Лантнер»? Обо всем таком?
– Не знаю точно, что это за астероид. Нет, такого не было. Мэр проводил время на охоте, за картами и светскими беседами. Больше он ничем не интересовался, за исключением политики. Дженни я знала плохо, но, похоже, она думала о земных делах. И никакого космоса.