Око Марены
Шрифт:
Глава 16
Белые вороны Ряжска
Судьба всегда наносит удары ниже пояса.
– Слушай, а речка вроде бы намного шире стала сейчас, чем в наши времена, – задумчиво произнес Вячеслав, стоя на высоком обрывистом берегу полноводной Хупты, неспешно несущей свои воды в Раново.
– Не стала, а была, – поправил его Константин. – Ты, Слав, постоянно у глаголов времена путаешь.
– Запутаешься тут, – вступил в разговор Минька, стоящий чуть сзади и тоже любующийся речной гладью родной реки. – То, что у нас было, здесь только будет, а то, что… тьфу ты, я опять сбился. Какое время правильное, какое нет – кошмар.
– А ты поменьше вспоминай, а глаголы употребляй во времени настоящем, вот и не будет путаницы, – мягко посоветовал отец Николай и, обратившись к Константину, уточнил с еле уловимой долей иронии: – Стало быть, здесь ты и будешь свою ностальгию тешить.
– И не ты, а вы, – тут же поправил священника Вячеслав, вступаясь за князя. – В смысле – мы все. И потом, что он, не может на княжеские деньги маленький каприз себе позволить? В конце-то концов он же не «новый русский» – он их честно заработал. Куда хочет, туда и тратит.
– На этот маленький каприз такие бешеные деньжищи тратятся, что просто жуть берет, – не согласился священник. – Лучше бы храмы подновил, да новый выстроил – в честь своего спасения от Глеба с Хладом. И не все мы любоваться им будем. Я вот – нет. Не быть ему никогда тем местом, из которого я в это время прибыл. Иной град, иные люди, иное обличье… Даже природа – и она не такая. Вон какая река полноводная. Совсем на Хупту не похожа. В наши дни ее разве что с Проней сравнить можно. А какие леса раскинулись вокруг. Я таких и не помню совсем.
– Кое в чем ты прав, отче, – миролюбиво заметил Константин. – Как в песне поется: «Не найти того, что ищешь, ни тебе, ни мне». Зато с другой стороны взять – заблуждаешься. Ряжск не каприз, не моя прихоть и не наша ностальгия, хотя она, конечно, тоже присутствует. Дело в том, что славянам места эти известны как «Рясское поле» лет триста-четыреста, если не больше. А знаешь почему? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Да потому, что здесь один из самых главных волоков находится, так что место это уже по одной этой причине нужно не только срочно окультурить и облагородить, но и надежно защитить.
– А волок – это что? – поинтересовался Минька.
– Это место, где две реки из разных бассейнов сходятся ближе всего. Именно здесь один из основных – между Доном и Волгой. И вот представь, Миня, что любой купец сможет напрямую из Александрии Египетской, к примеру, шпарить со своим товаром прямо к нашим рязанским городам.
– Ну, не только рязанским, – заметил отец Николай.
– Ну да, не только, – охотно согласился Константин. – Но опять-таки через нас. То есть мы будем пошлины и за транзит брать.
– Здесь же Хупта течет, – не понял Минька.
– А она в Ранову впадает, та в Проню, дальше продолжать?
– А Дон?
– С Доном еще проще. Никаких притоков. Он самолично здесь течет. Теперь ты представляешь, насколько это место для нас важно? Это ж Клондайк и Эльдорадо, вместе взятые и умноженные на десять, – завершил князь свой восторженный панегирик и с укоризной повернулся к отцу Николаю: – А ты говоришь, отче, храмы.
– С умножением только ты погорячился, – усомнился Вячеслав. – Так уж и на десять?
– Так ведь там золото, а оно имеет обыкновение кончаться, – пояснил князь. – А здесь товары. Их и завтра повезут, и послезавтра, и через год, и через век.
– А чего же они такие пустынные ныне? Что-то не видать обещанного купеческого оживления, – вздохнул отец Николай.
– Половцы, – коротко пояснил Константин. – Они уже давно весь Дон оседлали. Потому и купцы этим путем давно не ездят.
– Тогда зачем он нам? – вновь не понял Минька.
– Путь и возродить можно. Вот если бы река куда-то делась – другое дело, а половцы, – Константин пренебрежительно махнул рукой. – К тому же не забывайте, что мой шурин, Данило Кобякович, – хозяин третьей по силе орды половецкой.
– Набрал басурман в родню, – проворчал Вячеслав.
– Он крещеный, – возразил князь. – Так вот, если мы ему подсобим, то весь этот путь сообща запросто держать сможем в руках.
– Тогда делиться придется, – вздохнул Минька.
– Как Господь велел. К тому же деньги-то все равно не наши будут, а купеческие. Я правильно говорю, отче?
– Так-то оно так, но вот где ты людишек столько возьмешь, чтобы на всем пути их рассадить? – усомнился священник.
– Тоже продумал, – утвердительно кивнул Константин. – И не просто продумал, но и кое-какие шаги предпринял. Политику Екатерины все помните относительно переселенцев?
– Это когда она Поволжье немцами заселяла? – уточнил Вячеслав.
– Именно, – подтвердил Константин. – Мы сделаем точно так же. Бросим клич по Европе. Грамотки отпишем, чтоб доподлинно видно было – ждем и примем с распростертыми объятьями.
– Так они тебе и поехали, – скептически заметил Вячеслав. – Бросать все обжитое и куда-то к черту на кулички. Да ни за что. Нет, ну может, найдется десяток авантюристов или два десятка, ну и все.
– Да пусть даже сотня, – заметил отец Николай.
– Историю знать надо, – лукаво улыбнулся Константин. – Сейчас объявлен необычный крестовый поход – на еретиков Южной Франции из так называемых альбигойцев. Так они, чтобы спастись, куда попало разбегаются – в Италию, Германию, Ломбардию, и везде их шугают со страшной силой. Это ведь про них сказал католический епископ, когда брали один из так называемых еретических городов: «Убивайте всех без разбора, а Господь там разберется, кто свой, а кто чужой». А вот теперь представьте себе, что они узнали о месте, где на их вероисповедание и религиозные взгляды наплевать. Молитесь, как хотите, только налоги платите. Что они сделают? Правильно. Дружненько кинутся в Россию.