Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Юркий выхватил папку, замелькали исписанные листы...
– Вот... Вышеупомянутый Юрий Орловский прибыл сюда по собственной воле, но его тень все еще на земле. Случай может быть оспорен. Его можно признать тяжелобольным, временно потерявшим память. Прецедент когда-то был...
– Быть тому, – кивнул широкоплечий. – Юрий Орловский, известный также как Орфей, и Виктория Николаевна, называемая еще Никой, с этой минуты свободны. Это в моей власти. Но большего мне не сделать. Можно помочь кому-то одному, но вместе их путь скоро закончится. Так записано,
– Увы, нет, Владыка, – вместо папки в руках юркого вновь оказалась черная книга. – Вот эта страница. Все уже решено, мы не в силах переписать...
– Вырви страницу, Ермий! – черноволосая протянула руку. – Пусть все решится заново!
– Но... сиятельнейшая... – юркий вскочил, прижимая черный том к животу. – Это ничего не изменит, к тому же эти бумаги не горят!
– У них будет еще один шанс. Жги!
– Я... Я не могу, – Ермий растерянно поглядел на Владыку. – Огонь не уничтожит... Я не смею...
– Тогда я сама.
Черноволосая забрала книгу, перелистала страницы. Резкое движение руки – послышался скрежет, как будто лопалась жесть. Через секунду страница полетела в огонь. Лиловые языки жадно потянулись к бумаге и отступили.
– Я же говорил, говорил... – бормотал Ермий. – Они не горят...
Ника, не отрываясь, глядела в огонь. «Гори! Пожалуйста! – она сама не понимала, кого просит. – Гори!..»
...Край страницы потемнел, бумага начала желтеть. Секунда – и листок охватило пламя...
– Теперь они свободны, – спокойно проговорила черноволосая.
– Но не в безопасности, – перебил Фроат. – Мы обязаны что-то сделать...
– Это не в моей власти, – покачал головой широкоплечий, – и не в твоей, гэгхэн.
– Отправь с нею послание, – негромко предложил Варфоломей Кириллович. – Посланца могут пощадить.
Владыка задумался:
– Тот, кто прислал ее, не посчитается с обычаем. Но все же попробуем... Виктория Николаевна, нам предстоит выполнить одно поручение.
Ника молча кивнула, еще не опомнившись от всего случившегося. Неужели удалось? Но что дальше? Что она сможет сделать?
– Тот, кто зовет себя Ивановым, Агасфером, Вечным, а также иными именами, желает завладеть старым секретом, который известен вашему другу. Этот секрет очень опасен – точнее, был таким. Скажите Юрию Орловскому, что он сможет назвать Иванову «мэви-идхэ». Теперь «ключ» неподвластен людям, а если его применит кто-то другой, его встретят.
– Передай: последнее слово – «горг», – добавил Фроат. – Твой друг поймет...
– Тому же, кто прислал вас, скажите так... – Владыка задумался, затем проговорил медленно, чеканя каждое слово. – «Видим дела твои. Остановись. Шлем второй Рубин, третьего не будет».
В руке широкоплечего что-то сверкнуло.
– Возьмите, – на ее ладонь легла светящаяся густым кровавым огнем призма, грани которой были покрыты непонятными, похожими на муравьев знаками. – Этот камень вы покажете, и вам поверят. Но не отдавайте. Тот, у кого будет Рубин, неподвластен врагу. Не
– Он не даст полной защиты, – вновь вмешался Фроат. – Стрела или пуля не пощадят владельца, но колдовство и обман обойдут стороной.
– Спасибо... – камень переливался на ладони, Ника сжала руку. – Он поможет только мне? Или я могу передать его?
– Можете, – кивнул Владыка. – Он принадлежит вам. Распорядитесь им так, как подскажет сердце... Больше мы ничего не сделаем.
– Сделаю я, – князь Фроат улыбнулся и, подойдя к Нике, положил ей на плечо широкую тяжелую ладонь. – Правнучка! Дхары гордятся тобой! Когда ты и Юрий Орловский вновь окажетесь тут, мы не дадим отправить вас за реку. Вы останетесь на этом берегу, с дхарами, и вместе с нами вернетесь обратно, когда настанет час. И хотел бы я видеть того, кто помешает мне...
Он посмотрел на Владыку, словно ожидая возражений, но широкоплечий молчал. Фроат погладил Нику по щеке, как гладят ребенка, и вновь улыбнулся. Все встали. Виктория Николаевна растерянно оглянулась, все еще не веря.
– Спасибо! Что бы ни случилось со мною после – спасибо...
– Иди с миром, дочь людей и дхаров, – ответил Владыка.
– Да пребудет с тобою Господь... – добавил старый священник.
– И да поможет тебе Высокое Небо... – закончил Фроат.
...И тут все исчезло. Пропал костер, берег, старые бревна и все те, кто находился рядом. Нике почудилось, что лопнула завеса, скрывавшая от глаз истинный облик мира. Ни берега, ни реки – бездонное, черное, как антрацит, небо. Огромные живые звезды покрывали его, их свет был теплым, густым, казалось, его можно тронуть рукой. Светила горели по всему небосводу, им не было конца, и Ника чуть не задохнулась от этой неслыханной красоты. Видение продолжалось недолго, долю секунды, но она успела понять: это и есть настоящее, истинное. Ника потянулась вперед, к теплому свету звезд...
Глава 12. Кровавый Рубин
...Сначала вернулась боль – тягучая, растекшаяся по всему телу. Ника почувствовала, как ноет затылок, как давит в спину твердый камень. Она застонала, попыталась двинуться, но что-то мешало. Где-то совсем рядом говорили. Виктория Николаевна узнала голос Орфея и тут же успокоилась. Он рядом, значит все в порядке. Слов она не разобрала, лишь поняла, что Юра отчего-то встревожен. Ника вновь попыталась привстать и наконец сообразила, что с ног до головы укрыта чем-то, похожим на тонкое одеяло...
– Ну вот, Юрий Петрович, как видите, правила изменились. Теперь все зависит от вас...
Ника вспомнила, что говоривший как-то связан с нею и Орфеем, но это не успокоило, напротив, встревожило. Что-то не так. Почему волнуется Орфей? Где они? Она лежит на камне, ее накрыли покрывалом. Это больше похоже не на спальню, а на гробницу. На каменное надгробие, которое ставят в церквях или часовнях...
Часовня! Орфей! Она рванулась, дернулась, запутавшись в плотной ткани...
– Ника! Ника!