ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета

Райт Кристофер

Свершение правосудия

Иметь превосходные законы — одно, но на самом деле важным в повседневной жизни обычного человека является то, как данные законы в действительности применяются. Процесс установления справедливости — это постоянная забота человека во все времена и в каждом обществе. Следовательно, любопытно поразмышлять о том, что Ветхий Завет может сказать о применении права, а также о действительном содержании законов. [261]

261

Более подробный обзор этой темы см. в Hans–Jochen Boecker, Law and Administration of Justice.

Правосудие в рамках семьи

В древнем Израиле, как я упоминал выше и буду подробнее обсуждать в десятой главе,

семья играла важную роль в решении правовых вопросов. Это относится не только к тем видам правовых действий, которые осуществлялись в рамках семейного права, но также к тому факту, что члены семей сами признавали правовые обязанности в широком сообществе. Например, в случаях убийства ответственность за наказание преступника возлагалась на go"el —«мстителя за кровь», родственникасемьи потерпевшего, — а не на прокурора. Старейшины деревни или города служили только помощниками go'el(Втор. 19, 1–13), чтобы помочь ему выполнить его законный долг. Следовательно, в подобной ситуации семья имела первостепенную обязанность осуществить правосудие. Старейшины города действовали независимо только в том случае, если преступник не мог быть определен и привлечен к правосудию; их задача состояла в проведении церемонии, которая очищала их город от крови (Втор. 21, 1–9). Эта родственная ответственность также переходила на уровень клана, как демонстрирует пример, описанный во 2 Цар. 14, 5–11. Этот случай также показывает, что апелляционная жалоба может выйти за пределы юрисдикции клана и адресоваться гражданским властям, вплоть до царя. Таким образом, система правосудия была подвижной среди семей и гражданских властей. И, в любом случае, вполне вероятно, что общественные власти (старейшины) осуществляли эту роль благодаря тому, что были самыми пожилыми членами семей, из которых состояла конкретная деревня или поселение.

Этот семейный характер процесса правосудия в древнем Израиле имел несколько значимых результатов, которые следует учесть, если мы хотим связать израильскую модель правосудия с современными этическими проблемами в данной сфере. Во–первых, он способствовал обстановке, в которой ожидалось, что закон знают. Основным обучением ребенка было обучение tora.И, как я уже говорил, toraвключала все повествования и поэзию, которые встречаются в этих книгах, а не только законы. Тем не менее, от благочестивого и строго соблюдающего религиозные предписания израильского дома ожидалось, что там детей будут учить Божьему закону (Втор. 4, 9–10; 6, 6–9) так, что вопросы будут естественно возникать, а ответы на них будут находиться в понятиях великой истории искупления (Втор. 6, 20–25). К этому прилагалось обучение закону, которое было обязанностью священников (Лев. 10, 8–11; Втор. 33, 10; Мал. 2, 6–7). Они были своего рода консультантами населения. Выше этого располагалось публичное чтение закона, во время которого должны были присутствовать все, даже дети (Втор. 31, 10–13). В свете сказанного становится понятной горькая жалоба Осии на то, что нравственный упадок народа является результатом недостатка ведения (Ос. 4, 1–6), за который он обвинял священников.

Поместное правосудие

Как правило, правосудие было поместным. Большинство споров, обвинений, тяжб и разбирательств происходило в городском собрании, буквально «у ворот» (площадь, где решались все общественные вопросы). [262] Суд вершился старейшинами. Справедливость не была чем–то удаленным, бюрократическим, навязанным сверху. Напротив, она имела местный, почти демократический характер благодаря множеству старейшин. Даже реформы Иосафата, в результате которых судей назначал сам царь, относились исключительно к укрепленным городам и поэтому, вероятно, не коснулись поместных судов (2 Пар. 19, 5). Подобная система отлично работала в условиях широкого социального равенства семей и широкого распределения земли и богатства, что предполагается в текстах, говорящих о распределении земли, а также прочих законах. Учитывая, что большинство семей было экономически жизнеспособными (обладали собственной земельной вотчиной), можно полагать, что представители от каждой семьи входили в совет старейшин, что обеспечивало основу социальной справедливости. Но когда семьи теряли свой надел и попадали долговое рабство, контроль над судами и прочими формами социальной власти переходил в руки небольшой группы богатых землевладельцев. Таким образом, система правосудия могла быть коррумпированной и несправедливой. Пророки ясно видели эту связь между смещением равновесия в экономической власти и усилением коррупции и отвержением справедливости. Это началось со времени правления Соломона и далее, и вызвало основной пророческий протест в VIII веке до P. X. Тем не менее, идеалом было местное правосудие, осуществляемое через местных старейшин, которые действовали в интересах даже самых слабых (вдовы и сироты). Такой идеал хорошо представлен в описании Иовом того, как он поступал, являясь старейшиной в суде в то время, когда у него была семья и состояние, прежде чем он утратил их и стал изгоем общества (Иов 29,7–17).

262

Отсюда заповедь написать закон «на воротах твоих» (Втор. 6, 9) означала, что Божий закон должен руководить жизнью в общественной сфере в той же мере, что и в доме («на косяках дома твоего»), и в личных делах («на руку… на чело»; Втор. 6, 8).

Этот

местный характер правосудия в Израиле также означал, что инициатива в судебных процедурах была, главным образом, частной. Как мы видели, она зарождалась в рамках семьи. Любой спор или проблему начинали решать собственными силами, а к суду прибегали в случае необходимости. Не существовало генерального прокурора, полицейских сил или официальной посреднической профессии адвокатов или юрисконсультов. Это означало, что судья или группа старейшин, разбиравших спор, гораздо больше, чем в нашем обществе, знали как про истца, так и про ответчика. Это могло быть так, даже если судьей был царь (как в случае, описанном в 1 Цар. 14). А в деревенском сообществе судьи могли быть родственниками или товарищами по работе тех людей, которые разрешали спор или тяжбу (как в Руф. 4).

Процессуальные требования

На этом фоне становятся еще более уместными точные предписания о честном применении закона и предостережения против взяточничества и лицеприятия. В нашем распоряжении есть такой список инструкций в Исх. 23, 1–9. Похоже, он был составлен в системном порядке, по очереди обращаясь ко всем трем категориям людей, вовлеченных в судебное разбирательство:

1. Свидетелидолжны поступать последовательно, честно и независимо:

Не внимай пустому слуху, не давай руки твоей нечестивому, чтоб быть свидетелем неправды. Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды; и бедному не потворствуй в тяжбе его.

(Исх. 23, 1–3)

2. Истец и ответчик.Слово «враг» в этом контексте означает соперника в суде. Даже когда израильтянам приходится выполнять роли истца и ответчика, они не должны пренебрегать обычными братскими обязательствами друг перед другом.

Если найдешь вола врага твоего, или осла его заблудившегося, приведи его к нему; если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним.

(Исх. 23, 4–5)

3. Судьи.Те, кто должен разрешать вопрос в суде, должны делать это беспристрастно и неподкупно, но в то же время с должным пониманием и состраданием.

Не суди превратно тяжбы бедного твоего. Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника. Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых. Пришельца не обижай: вы знаете душу пришельца, потому что сами были пришельцами в земле Египетской.

(Исх. 23, 6–9)

Если эти строки сравнить с похожими предписаниями в Лев. 19, 15; Втор. 16, 18–20 и восхитительной речью Иосафата к назначенным им судьям во 2 Пар. 19, 4–11, становится ясно, насколько важно было в Ветхом Завете, чтобы система правосудия соответствовала стандарту самого закона. Существует постоянное требование, что процессыюридической системы должны быть справедливыми, и необходимо было следить, чтобы они были справедливыми. Это созвучно с растущим пониманием в наши дни, что людей, особенно бесправных, бедных, неграмотных, мигрантов, ищущих убежища, зачастую ранит громоздкий и сложный процессправосудия, даже хорошего правосудия, потому что они чувствуют себя жертвами плохого правосудия или намеренной несправедливости. Судебные процессы, которые откладываются, являются унизительными или дискриминационными, либо просто не по средствам бедным, столь же плохи, как и активная несправедливость и угнетение. И в этом случае Ветхий Завет опередил нас, рекомендуя поощрять христиан, активно озабоченных справедливостью в процедурном аспекте наших юридических систем. Это, в конце концов, всего лишь применение девятой заповеди — «не лжесвидетельствуй», к сфере, к которой она изначально относилась — защите честности судебных процедур.

Шкала ценностей Израиля

Выше мы видели, что в законе Ветхого Завета существует переплетение и разнообразие различных видов законов. Не все законы одинаковы в смысле их социальной функции; существует разница, связанная с разными социальными контекстами, видами прецедентов, уровнями серьезности и тому подобным. Это же справедливо, когда мы размышляем об относительной нравственной ценности, выраженной в большом разнообразии закона. Не все законы столь же важны в смысле их нравственной ценности. Однако это не означает, что некоторые законы не важны, Второзаконие особенно обращает внимание (отображенное, по–видимому, в Пс. 118), на скрупулезное соблюдение всехБожьих законов. Тем не менее, даже Второзаконие говорит, что центральные и самые важные требования Бога к Израилю могут быть сведены к нескольким ключевым фразам: бояться Господа, ходить путями его, любить его, служить и повиноваться ему (Втор. 10, 12–13). Михей свел их к трем: творить правду, любить милосердие и смиренномудренно ходить пред Богом (Мих. 6, 8). Таким образом, представляется разумным не рассматривать закон как единый цельный пласт различных обязанностей. Скорее мы можем стремиться определить, каковы главные ценности в законе. Каковы его центральные приоритеты? Присуща ли этому многообразию шкала ценностей?