Окрашенное портвейном (сборник)
Шрифт:
Выждав пару недель, Матвеев попросил ментов, которые были его «крышей» «наехать» на Грибова. «Нет проблем, – ответили менты, – только это будет стоить тебе сто баксов». «Как же так, – попытался было повозмущаться Матвеев, – вы же с него денег поимеете». «Но у тебя же есть свой интерес, – урезонили его менты, – а за интерес надо платить. «Но я же за свой интерес и так плачу вам», – попытался пожадничать Матвеев. «Такого интереса в нашем договоре нет, – справедливо заметили менты, – ты же, наверняка, хочешь, чтобы мы не один раз на него наехали. Так что не жмотничай». Матвеев понял, что дальнейшие споры бесполезны и решил не жмотничать.
Результат превзошел все ожидания.
– Андрей, я на водке попался. Дай семь тысяч дня на три. Они пятнадцать хотят. Восемь у меня есть.
– Я банк что ли? Где я тебе
– Андрюш выручай, – буквально взмолился Грибов, иначе они меня лицензии лишат.
– На три дня, говоришь.
– Да, да, На три дня. Сколько ты «сверху» хочешь?
– Штуку.
– Я согласен.
Беда льнет к беде. Из-под окон дома у Грибова угнали машину. Матвеев был, конечно, непричастен к угону, но мысленно поблагодарил угонщиков за нежданную услугу. Посочувствовал Грибову, но денег не дал: слишком большую сумму тот просил. Грибов все же как-то выкрутился и купил себе старенький «Жигуленок», а Матвеев еще на шаг приблизился к своему миллиону.
Уже засыпая, Матвеев знал, что через несколько часов он проснется от привидевшегося сна. К тайнику, где хранятся деньги, крадутся крысы. Они вытаскивают из тайника деньги и начинают грызть их в клочья. Матвеев пытается им помешать, но не может встать с кровати. Он кричит, зовет на помощь, но никто не идет. Потом он просыпается. Матвеев понимает, что это всего лишь сон, но ничего не может с собой поделать. Встает, идет к тайнику, достает деньги и заново пересчитывает их.
Глава четвертая ПБОЮЛ Соболева. Годовщина
ПБОЮЛ Елена Соболева в свои сорок пять выглядела вполне достойно, а черные с короткой стрижкой волосы и ярко желтые глаза позволяли ей казаться моложе своих лет. Правда, «моложе» у каждого свое: ей хотелось выглядеть моложе лет на десять, а знакомые говорили несколько обтекаемо, но все равно комплиментарно: «Тебе и сорока не дашь». Фигура, конечно, не девочки, на животе складочки, грудь обвисла, но это, если голышом. Вот, как сейчас, после сна перед зеркалом. Соболева прихватила груди снизу руками. «Да, без бюстика мне лучше не ходить», – недовольно подумала она.
Повертевшись пару минут перед зеркалом, Соболева начала собираться на работу. На работу она одевалась просто и непритязательно: джинсы, джемпер, сапоги – луноходы. Присев попить кофе, стала прикидывать свой сегодняшний день. «Сначала заказать водки, на себе притащить сигареты, чай, кофе, – рассуждала Соболева, – потом заехать к Бубнову, набрать у него консервации, затем надо махнуть на рынок за шоколадом и конфетами. Тысяч тридцать мне потребуется сегодня. А, наберется у меня столько»? Она отставила чашку и полезла в сумку за деньгами. В сумке было двадцать восемь тысяч. «Хватит, – успокоилась Соболева, – еще в магазине должна вчерашняя выручка остаться. Дай-то Бог, чтобы только сенокос был удачным». На торгашеском сленге «сенокос» означал торговлю в предпраздничные дни, когда выручка вырастала в два – три раза по сравнению с днями будними. А сенокос обещался быть знатным: до нового года оставалось два дня.
ПБОЮЛ Соболева не была жадна до денег, но и ее, как и других предпринимателей охватывал в такие дни охотничий азарт: как можно больше закупить товара и, как можно больше продать. В их среде не было принято делиться о выручках. Но, тем не менее, каким-то непостижимым образом они знали о выручках друг друга с точностью чуть ли не до рубля.
Выйдя из подъезда, Соболева поежилась от холода. «Дожить бы до зеленых листочков», – эта была зимой ее любимая присказка. Зеленые листочки для Соболевой – это не только тепло, но и бойкая торговля. Машина завелась без натуги и легко. Пока прогревался мотор, Елена почистила автомобиль от снега. Потом, выключив мотор, она проверила уровень масла, постучала по колесам, не приспущены ли, бархоткой аккуратно протерла зеркала., и только после всех этих манипуляций, снова завела машину и тронулась в путь.
Такие аккуратность и педантичность не были ее врожденными качествами, а скорее издержками положения одинокой женщины, которой не на кого надеяться кроме, как на себя. Когда ее с двенадцатилетним сыном бросил муж, скрывшийся в неизвестном направлении и, оставив без средств к существованию на съемной квартире, Соболева была в полном отчаянии. Нет, жить-то хотелось, но как жить. Вот в чем вопрос!
Дела у Бубнова шли успешно, и Елена довольно прилично зарабатывала. Но, проработав год, она решила, что вполне уже может работать только на себя. За этот год она узнала все тонкости этого нехитрого бизнеса «купи – продай», обзавелась знакомствами, научилась водить машину и главное, скопила немного денег, которые бы позволили открыть собственное дело. Она уже присмотрела в аренду небольшой магазинчик, договорилась с хозяином о цене, зарегистрировала ПБОЮЛ. Рассказала о своих планах Бубнову и попросила: «Витя, помоги мне на первых порах». Бубнов, добрая душа, конечно, не мог отказать. Он подарил ей свой старый «Жигуленок», и по первости возил ей товар, так как Соболева сама стояла за прилавком.
Ох, как ей было тяжело. Не каждый мужик выдюжит такую работу. А тут женщина, пусть и не хрупкая, но все-таки женщина: и продавец, и грузчик, и водитель, и директор – все это ПБОЮЛ Соболева. При Советской власти, когда пытались говорить о тяжелой женской доле, то показывали нам женщин в оранжевых жилетках с кувалдой в руках. Женщина – ПБОЮЛ имеет с ними одно несомненное сходство: работа на износ. Как тогда, так и сегодня не тот мужик попадался – пьяница и бездельник.
Работа у ПБОЮЛ Соболевой пошла. Бывшая домохозяйка оказалась практичной и сметливой женщиной. Копеечка шла к копеечке. К магазину прибавилось торговое место на рынке, потом еще одно. Елена и дальше бы развивала свое дело, но одной уже было тяжело, а брать помощников или партнеров не хотела или боялась. Она была человеком такого склада, которому проще что-то сделать самому, чем потребовать от кого-либо. Да и к тому же имеющийся бизнес приносил ей неплохой доход. За три года она заработала на квартиру, автомобиль, сын поступил в престижный институт, да и себя обихаживать не забывала. Как женщина не очень образованная она не вдавалась в тонкости смысла жизни, но регулярно ходила в церковь, чтобы поставить свечку «на удачу» и уяснила простую истину: жизнь не очень приятная штука, но, если есть деньги, то неприятности не так заметны. Такими неприятностями в новой жизни были всевозможные проверяющие, цена которых колебалась от продуктового набора до десяти – пятнадцати тысячи рублей, нечестные продавцы, которые не могли не украсть хотя бы потому, что они рабы.
Оставшись одна, Соболева больше не помышляла о замужестве, резонно полагая, что и сама может позаботиться о сыне. Новая семья? Но зачем? Да и где взять мужика хорошего? Таких, как Бубнов единицы, да и к тому же давно пристроены. А получить в мужья какого-нибудь недоделанного, спасибо, мы это уже проходили. Конечно, в жизни Соболевой были мужчины, которые ублажали ее тело, но не цепляли душу. Правда, был один относительно постоянный мужик, мент, майор Каравайчук, который, как-то проверив ее магазин, сделал конкретное предложение. Хочешь избавиться от наших проверок, плати ежемесячную «пенсию». Майор оценил свою «пенсию» в сто долларов с каждой торговой точки. Впрочем, заметил майор, изучающе, оглядывая Соболеву, возможны варианты. Триста долларов на дороге не валяются, поэтому ПБОЮЛ Соболева предпочла «варианты». Спала она с ним четко три раза в месяц. Майор Каравайчук хотел чаще, но ПБОЮЛ Соболева ему объяснила, что «чаще» надо заработать. И надо заметить, что майор старался это «чаще» заработать. Он решал проблемы с другими проверяющими, пару раз помог «выбить» долги, а один раз даже починил у Соболевой кран на кухне. Да и, если честно сказать, майор Соболевой был не очень противен. В постели, как и в жизни, он был нагл и нахрапист. В общем, привыкла Соболева к своему майору, так как тот почти не обременял ее жизнь.