Окровавленная красота
Шрифт:
Я подавила смешок и подошла, присаживаясь рядом с Томасом на черно-белый пол.
— Привет, Монстр.
— Привет, Голубка.
— Где ты был? — Улыбнулась я.
— Ты действительно хочешь это знать?
— Вообще-то, да. Я также хотела бы знать, почему ты не попрощался со мной.
Он не торопился с ответом, и я наблюдала, как его рубашка задралась выше, обнажив прядь темных волос над джинсами, к которой так и подмывало прикоснуться.
— У меня была работа в Аризоне, но найти ее было нелегко.
Я
— И я не попрощался, потому что вел себя, как капризный ребенок, который, казалось, не смог добиться своего.
— Ты был не так уж плох, — сказала я, растягивая слова.
— Лгунья, — поддразнил он и прикоснулся тапочком моей босой ноги. — Могу я тебя кое о чем спросить?
Я толкнула его локтем в ответ.
— Конечно.
— Твой федерал, ты тоже по нему скучаешь?
О.
— Эм. Ну, честно говоря, — мышцы его ног выглядели напряженными, пока Томас ожидал моего ответа, — с тех пор, как ты поцеловал меня в тот первый раз в библиотеке, я почти не думала о нем.
— И ты любила его?
От этого вопроса у меня волосы встали дыбом.
— Любила.
Его молчание сказало мне, что Томас считал иначе, но я решила проигнорировать это и перевела разговор, задав вопрос о том, что меня интересовало с тех пор, как он ушел:
— Когда ты впервые поцеловал меня, в моей машине…
— Он поставил «жучки» в твою машину.
— Верно. — Я почувствовала укол разочарования, хотя подозревала о наличии жучков.
— Но, Голубка?
— Хм? — Я уставилась на свои ненакрашенные ногти на ногах.
— Я хотел поцеловать тебя, так что можно сказать, что я воспользовался этим. Но второй поцелуй? Он произошел потому, что я желал его.
Улыбка тронула мои губы, а ноги подкосились, стоило мне только потеряться в воспоминаниях, соединяя воедино все, казавшиеся загадочными, кусочки.
— Вот почему ты сказал не звонить тебе, верно?
— Верно. — Послышалось лязганье пряжки ремня, прежде чем он продолжил: — Мне любопытно. Что в нем такого, что так легко заманило тебя в ловушку?
Я хотела возразить, что все было не так просто, но тогда я бы солгала. Я облажалась, поспешно доверившись. Все было так просто и так сложно одновременно.
— Ты действительно хочешь это знать?
Услышав свои же слова, Томас издал тихий смешок.
— Вообще-то, да.
Я улыбнулась, но улыбка быстро погасла от воспоминаний о тех первых нескольких неделях с Майло.
— Он был просто, я не знаю… больше, чем жизнь. Мечта.
Томас фыркнул. Что делал очень нечасто, отчего я слегка улыбнулась.
— Ты была очарована.
— Очарована?
— Да. Увлечена. Сражена любовью. Одурманена. Влюблена.
Я нахмурилась от этой правды, которая что-то тронула в моей душе.
— Я должна была понять, что все слишком хорошо, чтобы было правдой.
— Ты
— Нет. Просто мы с самого начала были в разных мирах. Я не задавалась этим вопросом, просто побежала прямо к нему. Открыто. Охотно. Глупо.
Томас на мгновение замолчал, его тело застыло. Затем он пробормотал:
— Возможно, ты и была работой, но ему не нужно было соглашаться на это. Он бы разрушил тебя еще до того, как произнес вслух слово «обязательство». — Томас застонал, а затем выругался — еще одна понравившаяся мне редкость. — Федерал хотел тебя. В его глазах ты была беспроигрышным вариантом.
Приподнявшись, я наклонилась вперед и выглянула из-за дверцы.
— Хотеть — это не значит любить, не так ли?
Томас зашевелил рукой, отчего его мышцы напряглись, и он положил что-то на место, осторожно выскользнув из-под раковины. Мусор, зацепившийся за волосы, со шлепком упал на пол, и за ним последовал гаечный ключ.
Он закрыл дверцу и прислонился к ней спиной, глядя на меня.
— Это не так, но некоторые могут утверждать обратное.
Слова сформировались и застыли у меня на языке, пока я наблюдала, как Томас встал и унес мусор с собой в мусорное ведро, а затем помыл руки.
Отбросив ящик с инструментами в сторону, он на мгновение постоял, и я почувствовала его взгляд на своей макушке, но не подняла глаз.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
В ответ он протянул руку, и я вложила в нее свою. Я почувствовала тепло его кожи, когда он без особых усилий поднял меня с пола. Обхватив ладонями мое лицо, он посмотрел в мои глаза, ожидая ответа.
— Ты сказал, что я могу уйти. — Он закрыл, а затем открыл глаза, когда я продолжила: — Но я не хочу. Пока нет, но мне нужно позвонить отцу и сестре.
Посмотрев на меня долгим взглядом, он прижался губами к моему лбу, затем отступил назад, поднял гаечный ключ, поместил его в коробку с инструментами и положил телефон на столешницу.
Я поджала губы, сдерживая улыбку, и смахнула слезу, готовую скатиться по моей щеке.
— Я получил твое сообщение. Рад, что дождь прекратился.
Озадаченная, я уже собиралась спросить, о чем он говорит, но потом вспомнила.
Мой телефон. Вероятно, он был у Томаса.
— Как Кора? — спросил отец.
— Кора? Эм, хорошо, — сказала я, медленно расхаживая по ковру. Поскольку я не знала никого по имени Кора, поэтому сменила тему: — Итак, я знаю, что ты будешь не в восторге от услышанного, но… — Улыбка, что коснулась моих губ, прозвучала в моем голосе. — Я вроде как встретила кое-кого.
Папино молчание заставило мое сердце бешено заколотиться, и я остановилась.