Оленин, машину!
Шрифт:
Я решил сменить тему.
Я внимательно посмотрел на катану, которая сверкала в солнечном свете, как будто сама была живой. Это было не просто оружие; в ней скрывался целый мир традиций и легенд. Я решил спросить японца об истории этой катаны.
— Расскажи мне о своей катане. Как она попала в твои руки?
Лейтенант немного задумался, будто пытался вернуть воспоминания из далёкого прошлого.
— Эта катана, — начал он, — принадлежит моему роду на протяжении более четырёх столетий. Она была создана мастером по имени Мицуи Хара, известным своей искусной работой. Существуют легенды,
Я слушал с интересом, представляя, как мастера века назад работали над каждой деталью. Это вам не современные штамповки вроде «настоящих финок НКВД», которыми якобы можно монеты рубить. Их клепают на японских фабриках, а доверчивые граждане скупают.
— По легенде, однажды, во время шторма, когда молнии разрывали небо, Мицуо, не обращая внимания на опасность, пришёл в кузницу. Он чувствовал, что силы природы вдохновляют его. В то время он решил, что сможет создать катану, которая будет отражать саму душу самурая.
Офицер, кажется, оживился, его голос становился все более уверенным:
— Мицуо работал над этой катаной три дня и три ночи без остановки. Говорят, что он не только ковал сталь, но и смешивал её с водой из священного источника, считая, что она принесёт удачу и защитит владельца меча от врагов и злых духов. Каждый удар молота был полон страсти и духа, и в процессе он вложил в оружие свои надежды и мечты.
Я покачал головой: а штука-то непроста! С историей.
— Когда катана была завершена, — продолжал японец, — Мицуо провёл ритуал освящения. Он принёс ею к священному дереву и, произнеся молитвы, представил катану духам предков. После этого она стала не просто оружием, а символом мужества и чести моего рода. Я горжусь, что владею ей, — добавил офицер с гордостью в голосе.
В этот момент виллис подкинуло, словно мощной пружиной.
Глава 47
Мгновение спустя я почувствовал, как кузов машины стало трясти, словно мы оказались на высоких волнах. Всё вокруг заполнилось надрывным рёвом мотора и буханьем колёс по неровной дороге. Я и японский офицер, сидящий рядом, были словно в замедленной съёмке. В одну секунду он крепко вцепился в сиденье, а в следующую — уже повис в воздухе, его лицо исказилось от страха и недоумения.
Я вдавил ногу в педаль тормоза, но она не сработала. Рванул ручник, и тоже бесполезно: он с хрустом сломался. Виллис оказался почти неуправляемым. Как назло, мы теперь летели с горки. Вокруг мелькали кусты и деревья. Когда машина подскочила ещё раз, меня подбросило вверх, и я чуть не вылетел наружу. Успел сильнее вцепиться за баранку, но ладони заскользили по металлу, не в силах удержать опору. В этот момент японец, кажется, потерял контроль. Он вскрикнул и, на мгновение забыв о своей гордости, попытался схватиться за меня. Его глаза расширились от ужаса, когда он осознал, что мы в опасности.
Внезапно ещё один сильный толчок! Виллис влетел в очередную ямку, и обе наши фигуры, словно куклы, всё-таки выпорхнули из сидений. Я почувствовал, как тело Сигэру ударилось о меня, и мы оба, не успевши понять, что происходит, ласточками полетели из автомобиля. В воздухе будто замерли секунды, а затем я
Японец бухнулся рядом, его катана ударилась неподалёку и отскочила в сторону. Я быстро поднялся, ещё не осознавая всей силы удара, и огляделся, пытаясь понять, что произошло. Сигэру был в порядке, хотя выглядел немного растерянным. Он стремительно вскочил на ноги, его лицо снова стало серьёзным, но взгляд уже был полон не гордости, а растерянности.
Мы выжили чудом. Если бы обоих впечатало в деревья, то всё. С десяток открытых переломов с обильным кровотечением гарантированы. Но на этот раз судьба улыбнулась нам — вместо того чтобы встретиться с деревьями лицом к лицу, мы приземлились на мягкий, немного замшелый грунт.
Отрывки воспоминаний о том, как мы вылетали из Виллиса, ещё крутились в голове, но теперь пришло время оценить ситуацию. Я осмотрелся вокруг, и сердце забилось быстрее от мысли, что мы могли быть мертвы. Все ещё слышался гул двигателя, но постепенно стихал. Вокруг разносился шорох листьев и треск веток, как будто природа пыталась скрыть следы нашего падения.
Сигэру, ещё не до конца пришедший в себя, осматривался. Я, стараясь не терять бдительность, первым делом проверил оружие. Перед поездкой нацепил кобуру с ТТ — подарок Жилина за хорошую работу в той китайской деревушке. Никаких явных повреждений. Уже хорошо. Главное, чтобы пленный заметил. А он и увидел, бросив косой взгляд.
— Мы… живы, — произнёс я. — Это… удивительно.
Офицер кивнул, его лицо все ещё было напряжено, но в глазах уже загорался огонёк облегчения. Словно в этот момент он осознал, что мы запросто могли превратиться в два трупа.
Я подошёл к виллису и осмотрел его повреждения. Он лежал на боку, кузов сильно помят, радиатор парил, а лобовое стекло вылетело, оставив лишь осколки, сверкающие на солнце. Запасное колесо вырвало с креплений, и оно валялось неподалёку. Передняя ось была погнута, и с такими повреждениями мы никуда не уедем.
«Кузьмичу придётся долго возиться, чтобы привести тачку в порядок», — подумал я. Даже закралась мысль, что виллис, видимо, придётся тут бросить. В таком состоянии он ехать сам не может, а эвакуаторов тут не наблюдается. Я усмехнулся. Полагаю, даже 80 лет спустя, в эту таёжную глушь, ни один эвакуатор ехать не захочет из опасения застрять в грязи. Хотя, может, в XXI веке здесь уже скоростную магистраль китайцы построили.
Понимая, что оставаться здесь нельзя, я стал осматриваться по сторонам. Лес вокруг был тихим, но в воздухе ощущалась напряжённость. В любой момент могли появиться японцы, — мне кажется, их по нашим тылам, отбившихся от своих, немало шныряет, — и нам нужно было действовать быстро. Я отвёл взгляд от автомобиля и начал изучать ближайшую местность.
Рядом что-то блеснуло. Взгляд упал на небольшие заросли можжевельника. Пригнувшись, я сделал шаг. Нагнувшись, понял, что это — катана. Аккуратно вытащил её из травы. Рядом, среди опавшей листвы, заметил ещё одну. Вторая оказалась штамповкой, но всё равно выглядела достаточно опасно. Я взял оба меча и вернулся к Виллису.