Он. Она. Другая

Султан Лия

– Таир? Все нормально?
– взволнованно спросила она, подходя ближе.

– Да. просто устал.

– Иди на кухню. Покормлю тебя.

– Где Сабина?

Мама судорожно вздохнула и ответила тихо:

– Наверху с Нафисой. Она ездила в больницу к сестре, а потом опять плакала. Еле успокоили.

– Я схожу к ним.

Поднявшись на второй этаж, заглянул сначала в детскую, но никого там не обнаружил. Тогда я осторожно приоткрыл дверь в спальню и увидел, как жена и дочь спят в обнимку на большой кровати. Комнату слабо освещает ночник. Крохотные

ручки Нафисы лежат на щеках Сабины, которая приобнимает дочь одной рукой. Они дышат размеренно и спокойно. Сажусь на край кровати и любуюсь ими. У меня есть все, о чем многие мечтают: карьера, деньги, дом, семья, прекрасные жена и дочь. А сердце мое все равно не здесь.

Глава 6. Моя девочка

Сабина

Два месяца спустя

– Вот так, давай я тебе поправлю подушку, - взбиваю ее под спиной Ирады, которая полулежит на кровати.
– Удобно?

– Да, супер, - улыбается она.

– Тебе что-нибудь принести? Может чего-то хочется? Правда, чон-апа (уйг. старшая мама, так называют тетю - старшую сестру отца или мамы, а также жену старшего брата мамы или папы) готовит куриный суп для тебя.

– Подожду суп. Пожалуйста, сядь и выдохни, - младшая сестра не любит, когда ее жалеют или суетятся вокруг нее. Ирада на два года младше меня. Она очень сильная девочка, гораздо сильнее и храбрее меня.

Из больницы мы привезли ее не в родительскую квартиру, которая сейчас пустует, а в дом к тете и дяде - старшей сестре папы и ее мужу. Она не работает, поэтому может ухаживать за Ирадой, пока она не окрепнет. Я предложила сестре переехать на время ко мне, но она наотрез отказалась, сказав, что не хочет напрягать чужих людей.

– Врач сказал, что через месяц можно начать реабилитацию. Вот и придешь в форму, - улыбаюсь я, стараясь подбодрить сестренку.

– Ты узнавала сколько это стоит?

– О деньгах не волнуйся. Таир сказал, что даст.

– А родительский депозит в банке? Там должны быть сбережения и мы можем их вытащить оттуда. Ты же ходила в банк со справкой о смерти?

– Ходила, - киваю и прикусываю нижнюю губу.
– Но ты сейчас не о том думаешь. Я же сказала, муж покроет расходы.

– Таир и так оплатил похороны, поминки, еще и “40 дней” сделал. Это же уже миллиона два (400 000 рублей).

– Я знаю, - опускает глаза.
– Я ему говорила про родительские деньги, и все наши хотели скинуться, помочь нам. Но Таир настоял, что сам все сделает. Поэтому не переживай об этом.

– Уфф, Сабина, - вздыхает Ирада.
– Может, это просто наше воспитание сказывается. Помнишь, что дадака говорил?

– ”Не люблю быть кому-то должным” - сказали мы вместе, а глаза сестренки наполнились слезами. Да, папа всегда учил нас не брать в долг, а если тебе помогли, то помочь в ответ, когда попросят. Вот и Ирада теперь никак не угомониться,

не хочет быть должницей моего мужа. Когда она узнала, что родители погибли в аварии, ей пришлось колоть успокоительные.

– Ты ему скажи, что я все верну. Приду в себя, снова начну работать.

– Давай поговорим об этом потом, - глажу ее по руке.
– Сейчас сосредоточься на восстановлении. Хорошо?

– Ладно, - уголки ее губ задрожали в слабой улыбке.
– Расскажи лучше, как вообще дела? Как там моя крошка-картошка?

Как у нас дела? Хороший вопрос. Все это время я старалась отвлекаться от грустных мыслей, занимая себя делами. После похорон, я каждый день ездила в больницу к сестре. Пускали только на час, но и на том спасибо. Теперь мы с Ирадой остались одни и должны еще больше друг друга поддерживать. Хотя мы всегда были очень близки.

После больницы возвращалась домой, кормила дочь, накрывала стол для свекров. Вечером встречала мужа с работы. Все эти дни он молчалив и загружен, иногда, задумавшись, долго смотрит в одну точку, а когда окликаю, не сразу отвечает. Я знаю, какой сложный у них режим работы, ведь они сотрудничают с крупнейшими компаниями страны, оказывая аудиторские и консалтинговые услуги. Я-то сама сидела на группе в бухгалтерии небольшой компании, а у Таира все по-другому: ответственность, большие требования и огромные деньги.

Убрав кухню после ужина, выключаю свет, закрываю дверь и выхожу в коридор. Слышу голос Таира, который тихо читает стишок из детской книжки. На цыпочках крадусь к двери гостиной на цыпочках, прячусь, чтоб не заметили и наблюдаю за картиной. Таир и Нафиса устроились на диване. Он, как папа-медведь обнял ее сильной рукой, а она - маленький медвежонок - сидит, прижавшись к нему, и то и дело бросает на него восхищенный взгляд. В эти редкие минуты наедине она превращается в настоящую папину дочку.

– Про кого ты хочешь почитать?
– ласково спрашивает ее Таир и целует в макушку.

– Лев, рррр, - сладко отвечает Нафиса, переворачивая страницу. Она почему-то любит именно это стихотворение в книжке. На иллюстрации папа-лев в очках читает книжку трем львятам, а мама львица обнимает и ласкает одного из них.

– Про папу льва? Ну хорошо, давай, - Таир старается изменить голос, чтобы изобразить царя зверей и у него отлично получается.
– Папа-лев читает книжку. Мама обняла сынишку. До чего ж нам хорошо.Продолжай читать еще.

– Ну-ка, кызым, покажи еще раз, как делает лев?
– просит он Нафису.

– Ар-р-р, - она смешно картавит, но очень старается быть грозной.

– Молодец.

Дочка хлопает в ладоши и смеется, а потом вдруг видит меня и показывает пальчиком на дверь.

– Мама. Апа, -лопочет на двух языках.

– Умничка, - хвалю ее и подхожу к дивану.

Дочка тянет ко мне руки. Я поднимаю ее и целую в щеку.

– Спасибо, что почитал с ней, - благодарю Таира и он расплывается в улыбке - такой редкой в последнее время.
– Мы так всегда перед сном делаем, чтобы она успокоилась.