Они штурмовали Зимний
Шрифт:
— Неудобно как-то получается, — сказал Вася. — Пригласили девушек, а сами бегаем.
— Верно, — согласился Дема. — Давай вот что сделаем: ты занимай их, а я буду с нашими ребятами. А потом сменимся.
Они так и решили: Дема вышел со своими парнями на улицу, а Вася провел девушек наверх и усадил.
Торжественное заседание было коротким. Ораторы поздравили нарвцев с новым клубом, оркестр сыграл туш, и сразу же начался концерт.
Черноглазая курсистка с чувством декламировала отрывки из
Шкапина знали многие путиловцы; он работал на заводе котельным разметчиком, поэтому курсистке долго хлопали.
Потом выступили две певицы из хора Екатерингофского сада. Они дуэтом спели «Чайку» и «Умер бедняга в больнице военной». Песня вызвала у солдаток слезы.
Вася заметил, что и у Кати глаза повлажнели: «Вспомнила отца». Он сочувственно сжал девушке руку. Она не отняла ее, а доверчиво оставила в его ладони.
После концерта начались танцы и игры. Пожилые люди стали расходиться.
— Где же ваш Дема? — поинтересовалась Наташа. — Пригласил, а сам исчез.
— Он дежурит сегодня. Но я его сейчас пришлю, — пообещал Вася. — Потанцуйте пока без нас.
Он спустился вниз и, разыскав Рыкунова, сказал:
— Наташа там скучает. Иди, я подежурю.
Дема хотел уже было передать ему красную нарукавную повязку, но, сообразив, что теперь Катя останется одна, передумал.
— А может, вместе погуляем? — спросил он. — Наверное, уже никто ломиться не будет. А если случится что, ребята и без нас управятся.
— Конечно, — с готовностью согласился Вася. Отдав Демину тужурку и шапку в гардеробную, юноши поднялись в верхний зал. Оркестр играл «тустеп». Катя танцевала с Наташей.
После «тустепа» затеяли игру «два мало — три много». Наташа, догоняя замешкавшегося Дему, с таким усердием хлестала по его широким плечам, что юноща невольно подумал: «Не сердится ли она на меня?» Позже, когда они оказались в одной паре, он спросил:
— Наташа, за что вы меня так отстегали? Девушка лукаво ответила:
— Чтобы не пропадали надолго.
Начался новый, веселый и шумный танец «ойра-ойра». Дема с Васей не раз видели, как танцуют его, поэтому они пригласили девушек. Танец оказался не трудным, они быстро с ним освоились.
И вот в самый разгар веселья снизу вдруг послышался женский визг.
Вскоре на лестнице показался растерянный дежурный и жестами подозвал Дему и Васю.
— Там Ванька Бык… Лютикова по голове ударили и ворвались сюда, — сообщил он. — Сейчас они уселись в буфете и требуют лимонаду. Видно, водку с собой принесли.
— Сколько их?
— Семеро.
— Справимся, — сказал Дема. — Надо только как-нибудь девчат выпустить на улицу.
Наверх поднялся и встревоженный Борис Тулупин.
— Надо без скандала закрыть вечер, — сказал он. — А то наш клуб с первого дня дурную славу получит. Потом сюда и калачом людей не заманишь. Пусть дежурный скажет в буфете, чтобы им лимонад подали. А я прощальный вальс закажу. Начнем выпускать гостей с черного хода. Вы только парней предупредите.
— Ладно, — согласился Дема. — Я сейчас пойду ребят собирать, а ты, Вася, проводи Наташу с Катей до трамвая и быстрей назад.
Они так и сделали. Оркестр заиграл «Осенний сон». Пары закружились в плавном вальсе.
Вася Кокорев сходил в гардеробную, оделся и принес девушкам пальто. Через запасный ход они спустились во двор, прошли под арку ворот и очутились в темном переулке.
Чтобы не провалиться в яму и не наткнуться на что-нибудь в темноте, они шли, держась за руки. Впереди у забора девушки вдруг заметили какие-то колышущиеся тени.
— Что это там? — придерживая Васю, испуганно спросила Наташа. Катя тоже остановилась и прижалась к нему.
Напрягая зрение, Кокорев стал вглядываться во мглу. Уловив едва слышное позвякивание уздечки и характерное пофыркивание, он сказал:
— Не бойтесь, это лошади к забору привязаны. Проводив девушек до трамвайного кольца, Вася спросил:
— Когда мы скова увидимся?
— Приходите с Демой в субботу прямо ко мне, — предложила Катя.
— А я постараюсь билеты куда-нибудь добыть, — пообещала Наташа, проходя в вагон.
Катя на секунду задержалась на площадке и шепнула:
— Если Дема не сможет, приезжай один.
— Приеду, — ответил он.
Когда Кокорев вернулся в клуб, в гардеробной уже одевались последние пары. И здруг Ванька Бык это заметил. Он вскочил, откинул стул в сторону и, подойдя к двери, спросил:
— А куда это все барышни уходют? Мне танцевать желательно. А ну, где там оркестр?! Играй «барыню», я за все заплачу!
К Ваньке подошел Дема Рыкунов и твердо сказал:
— Клуб уже закрывается… оркестр играть кончил. Вам тоже пора уходить.
— Чего? А ты здесь кто такой?! — уставив пьяные глаза на путиловца, заорал громила. — Нынешний городовой, да?! Так мы били вас и будем бить. Чуваков! Этот тебя не пустил? Дай ему по зубам.
Клуб уже покидали музыканты. Оттолкнув Рыкунова, Ванька Бык ринулся к двери и преградил им путь:
— Стой, не пущу! Играйте по моему заказу! Скидывай пальтухи, говорю, и струмент вытаскивай. А ну, принимай по одйому! — крикнул он своим босякам и, хватая музыкантов, начал швырять их в другой конец зала.
Дема Рыкунов подал сигнал ребятам, желая прекратить безобразие, но Тулупин остановил его:
— Погоди, пусть девчата уйдут, — сказал он. — С Ванькой Быком надо раз и навсегда кончить.