Опадание листьев

Михайлов Валерий Николаевич

– Тебе с такой философией надо было в попы подаваться, – отреагировал Олег.

– Надо было. Тайна исповеди, и все такое. Представляешь, чего там можно наслушаться. Томов на десять хватит. Хотя у нас тоже не плохо. Сегодня, например, бабу по «скорой» привезли. Сперма не в то горло пошла. Да вы наливайте, не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома.

Мы выпили еще по одной, после чего Валера занялся моими ногами.

– Ну что, – сказал он, сняв бинты, – в среднем по палате температура нормальная… У троих комнатная, а у остальных сорок два. Дня через два будешь, как новая.

«Два дня» длились

около недели. За это время я настолько привязалась к этим людям, что временами мне казалось, будто я знаю их целую вечность. Я все чаще ловила себя на мысли, что совсем не представляю себе дальнейшую жизнь без Вали, Олега или Валеры. На улицу я не выходила, да мне особо и не хотелось покидать эту уютную родную квартирку, не хотелось встречаться с городом, который встретил меня так враждебно. Мне нравилось заниматься домашними делами, помогать с уборкой, варить борщ (Валя научила меня варить борщ), заниматься тысячей мелочей, из которых сотворен быт. Внутри я оттаивала. Ко мне начали возвращаться чувства. Я часто плакала ночами, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не шуметь. Днем же я старалась ни о чем не думать. Я была человеком без прошлого, а будущее… о нем я тоже старалась не думать, предпочитая жить сегодняшним днем.

– Вставай, соня, – подняла меня субботним утром Валя. – После завтрака поедем тебя одевать… Стоп! А в чем ты поедешь?

Надо сказать, что я была похожа на мать – высокая, стройная. Черные волосы и глаза, смуглая кожа. Я была немного выше Олега, не говоря уже о Вале. О том, чтобы воспользоваться Валиным гардеробом не могло быть и речи. Перерыв весь гардероб, мы остановились на Олеговых джинсах, рубашке и куртке. Валины ботинки были даже слегка велики.

– Ты случайно не Золушка? – спросила она с нотками зависти в голосе.

Рынок оставил после себя неприятное впечатление. Узкие проходы между рядами, грязь, лужи, которые приходилось преодолевать вброд, потому что обойти их было невозможно, толпа людей. Наконец меня принарядили в низкокачественное дешевое тряпье, изготовленное, если судить по этикеткам, в лучших домах Европы. Домой мы вернулись без сил.

– А это тебе на платье, – Валя вытащила из шифоньера отрез дорогого материала. Завтра пойдем к портнихе, а заодно пройдемся по магазинам. К такому платью нужны приличные туфли.

Стенли

1

– Вставай. Времени нет, а он развалился, как кисейная барышня! – таким злым я Рафика еще не видел.

– Что случилось?

– Случилось. Одевайся. Я жду на улице.

Я быстро оделся и выскочил из дома.

– По машинам, – приказал Рафик, и мы, то есть, я, Рафик и еще несколько мужчин серьезного вида забрались в две машины, и на максимальной скорости понеслись вперед. Не смотря на то, что наша машина была огромной, Рафик выглядел в ней, как лягушонка в коробчонке. Он уже как-то объяснял мне, что эта грань реальности была специально создана, как участок для его загородного дома, но, тем не менее, я никак не мог привыкнуть к абсолютному безлюдью вокруг. За всю поездку мы не встретили, что называется, ни единого следа человеческой жизнедеятельности. Примерно через двадцать минут бешеной гонки мы подъехали к огромному сараю, который нелепо смотрелся посреди степного

безлюдья. Сарай этот был больше похож на ошибку природы или огромный пакет межгалактического мусора, чем на творение рук человека.

– Пошли, – приказал Рафик, мы выскочили из машин и практически бегом ворвались в сарай.

Такого великолепия я еще не видел. Шикарнейшая дискотека, богатейший ресторан, бары… Мы зашли в бар и взяли пива.

– Так ты меня таким способом пригласил в бар? – пошутил я.

– Заткнись! – Рафик нервничал.

Не успели мы расположиться, как в бар вбежал еще один мужчина серьезного вида, и мы взяли старт. Странно, но подобное наше поведение никого здесь не удивило.

Мы выскочили из клуба (сарай назывался клубом), и я застыл на месте. На асфальтированной площадке для парковки стояли в несколько рядов автомобили, вокруг сарая был высокий забор, а по территории ходили бравые парни в камуфляже и с автоматами в руках. Внешний вид клуба был тоже иной. Теперь он больше походил на оптовый склад где-нибудь в промзоне.

– Пошли, – Рафик схватил меня за руку и потащил к ближайшей машине, как мамочка, которая, опаздывая, тянет свое еще заспанное чадо в детский сад. Мы вновь рванули с места на полном ходу. К нашему эскорту примкнула еще одна машина с серьезного вида людьми и две милицейские машины с мигалками, расчищающие нам дорогу. Мы мчались сначала по промзоне, затем выскочили на людные городские улицы, а еще через несколько минут лихо подкатили к городской больнице.

У входа в корпус нас ждали люди в белых халатах.

– Быстрее.

Мы бегом преодолели три этажа и длинный больничный коридор. На всем протяжении этого кросса мы не встретили ни единой человеческой души. Казалось, что все обитатели больницы попрятались в свои норы.

В палате интенсивной терапии весь в гипсе, обмотанный проводами и капельницами лежал человек. Он умирал. Кроме него в палате никого не было.

– Держи, – Рафик дал мне странного вида нож.

– Быстрей.

– Но я…

– Считаю до трех, – Рафик приставил к моей голове пистолет.

2

Оказывается, это не так уж и невозможно. Обрывается что-то внутри, и… Только не смотреть в глаза, только не смотреть в эти чертовы глаза… Он был перебинтован весь, как мумия, вот только глаза… Живые, знакомые, родные глаза… Нана одно мгновение… А он ждал, будто не я его, а он меня должен был этим ножом… Он благословил меня, дал добро.

– Пошли, – приказал Рафик, и меня взяли под руки и потащили прочь из палаты.

Я же был спокоен, вот только ноги… они безвольно волочились по полу, и по ним текло что-то теплое. И только в машине… Да так, что Рафику пришлось мне колоть лошадиную дозу успокоительного…

Первое, что я почувствовал, придя в себя, был запах сигары.

– Уходи! – я не хотел никого видеть, даже дракона, с которым мы, если не подружились, то, по крайней мере, нашли общий язык.

– Ты очень гостеприимный мальчик, – спокойно заметил он.

– Уходи. Я не хочу никого видеть.

– Тебе удалить глаза? Можно под наркозом.

– Что?

– Немного дружеской помощи, и твое желание станет явью.

– Мне не до шуток.

– Еще бы. Первый удачный суицид.

– Что ты сказал? – я вскочил с кровати.