Опаловый соблазн
Шрифт:
— Работа могла бы привести к постоянному месту в университете, — добавил Пьюз. — Что вы об этом думаете, Торн?
При таком неожиданном предложении Дариус прищурился, и у него в голове возникло мимолетное видение о принятии его в элитные круги Британской академии после всех лет упорного труда, но он быстро прогнал его и сосредоточился на текущем деле.
— Неофициальная работа?
— И к тому же занимательная, смею заметить. — На лице Нидертона появилась хитрая улыбка, а ледяной блеск в глазах чуть не вынудил Дариуса отступить на шаг назад.
— Занимательная? —
— Мистер Торн, почему вы повторяете все, что я говорю? — Улыбка Нидертона потеряла немного своей привлекательности. — Или так принято у переводчиков? Не говорить ничего своего, а повторять за другими, как попугай?
— Уверен, мистер Торн заинтересуется, — кашлянув, заговорил Пьюз, когда диалог принял неловкий оборот. — В конце концов, щедрый патрон университета мог бы иметь лучших людей для своих проектов. — Из-за плеча пэра он бросил Дариусу ядовитый взгляд. — Быть приглашенным — это честь.
— Несомненно, — никак не отреагировав на взгляд Пьюза, Дариус убрал блокнот во внутренний карман пиджака, — но я хотел бы понять характер работы до того, как стану рассматривать ее. И не имеет значения, какой занимательной она может оказаться.
— Человек принципов, — тихо заметил Нидертон. — Экзотическая находка.
— Торн славится своими твердыми принципами, — скривился Пьюз.
— Но не чересчур твердыми, конечно? Вы же не пуританин, мистер Торн?
Дариус решил не отвечать на вопрос, оскорбленный скрытым намеком, что либо все пуритане чересчур принципиальны, либо любой человек ради оригинальности будет отрицать, что имеет принципы.
— Торн путешествовал по миру и слишком многое повидал, чтобы чего-то избегать, — снова поймал нить разговора Пьюз. — Но он никогда не приобретет жену или недвижимость, если не прекратит жертвовать выгодными возможностями.
— Что ж, — кивнул Нидертон, — тогда я рад дать ему еще один шанс пополнить свое состояние, даже если он потратит его на приобретение жены. — Он закончил свою речь странным фырканьем, и Дариус заметил, как оба мужчины обменялись понимающими взглядами.
— Нидертон недавно удачно женился, — усмехнулся Пьюз, — и был невероятно щедр в своем вкладе в мою следующую экспедицию. Я бы поблагодарил молодую леди Нидертон, но не имел удовольствия познакомиться с ней.
— Благодарить леди Нидертон нет необходимости. Можете поблагодарить меня, так как, по соглашению, ее деньги принадлежат мне, и я могу распоряжаться ими, как пожелаю. Насколько вам известно, — сказал он, загадочно подмигнув, — я всегда стремился быть тесно связанным с великими открытиями.
Дариус нахмурился, не понимая смысла этого подмигивания. Пьюз всегда был одним из наименее симпатичных ему людей. Откровенно честолюбивый и социально агрессивный, он достиг финансирования своих любимых проектов, используя свою исключительную красоту, и не делал секрета из того, что презирает всех, кто не одобряет его методы. Что касается лорда Нидертона, то Дариус мгновенно почувствовал отвращение к этому человеку, которое мешало ему сосредоточиться на разговоре.
Как отказаться так, чтобы не оскорбить его?
— Я польщен, лорд Нидертон, — начал Дариус, — но в настоящий момент занят другой работой и не смогу найти время поехать ознакомиться с вашей коллекцией или…
— У моего помощника, мистера Джарвиса, есть образцы здесь, — перебил его лорд Нидертон и, подняв руку, сделал знак мужчине у дверей. — Я привез с собой несколько любопытных страниц из моего последнего приобретения, так что вы, не нарушая своего распорядка, можете взглянуть на них, чтобы понять, привлечет ли вас работа.
— Ваша светлость. — Его помощник, угрюмый джентльмен со шрамами и с черными равнодушными, как у акулы, глазами, шагнув вперед, подал папку и отошел, ни разу не взглянув ни на Дариуса, ни на мистера Пьюза.
Глядя, как он, словно черный ворон, удаляется на свой насест за дверьми библиотеки, Дариус с трудом сдерживал дрожь. Чем скорее закончится этот разговор, тем спокойнее ему будет.
Положив на стол кожаную папку, Нидертон развязал ее и достал бумаги.
— Посмотрите, мистер Торн, и скажите, что вы думаете о моих красавицах.
Дариус обратился к страницам и мгновенно понял, что считал «занимательным» лорд Нидертон. Сопроводительные рисунки оказались эротическими и непристойными, без какой-либо художественной ценности, и Дариус старался подыскать наиболее дипломатичный ответ. Знакомый с содержанием «Камасутры» и «Сада благоуханного» и в своих путешествиях повидавший бесчисленное количество причудливых рисунков, Дариус неприязненно смотрел на дотошно прорисованные картинки. Точнее, тошнотворные изображения непотребных и неестественных сцен всяческих сексуальных извращений, в том числе, по-видимому, с участием детей.
По другую сторону стола мужчины вели разговор так, словно Дариуса больше не существовало. И он, став невольным свидетелем разговора, который можно подслушать в страшном сне, почувствовал, что мир вокруг него резко остановился.
— Вы смеетесь, Ричард, но я имел в виду именно то, что сказал. Я хотел бы познакомиться с вашей молодой очаровательной женой.
— Это невозможно, старина. Должен сказать вам по секрету, что моя очаровательная жена, по-видимому, устроила себе каникулы без меня. Ее нет уже больше двух недель.
— О-о? — Пьюз понизил голос до любопытного шепота, который, естественно, еще лучше разносился по комнате. — Зимние каникулы? И где же?
— К сожалению, не знаю. Она не соблаговолила сообщить мне.
— Скандал!
— Я понимаю. — Вздох Нидертона прозвучал откровенно театрально. — Женщины в наше время…
— Что вы собираетесь делать, ваша светлость?
— Кроме того, что наслаждаться тишиной? — хмыкнул Нидертон, а затем, опомнившись, положил руку на плечи Гарольда. — Простите меня. Мой черный юмор скрывает сердечную боль. Леди Нидертон даже для женщины истерична и легкомысленна, и, к сожалению, меня обманом женили на слабоумной, жалкой, болезненной девушке. Но что делать? Я не должен подавать виду, Гарольд.