Опасное молчание
Шрифт:
С. М. Киров».
Петро весь как бы заискрился светом: «Вот это знакомство! Сколько Игорь Северов может рассказать о Кирове… Он знал, видел его, говорил с этим замечательным человеком!..»
К Петру подошел худощавый геолог с острыми глазами и седеющим клинышком бородки, удивительно похожий на Чехова.
— Ваш товарищ говорит, — кивнул он на Василя, — что последний автобус на Львов уже ушел. Как вы думаете, мы сможем переночевать в школе?
— Зачем же в школе? — Петро бросил осуждающий взгляд на Василя. —
Они зашагали прямиком через скошенный луг, иногда вспугивая не то жаворонков, не то каких-то других птиц.
Игорь Северов оказался на редкость простым и симпатичным человеком. Стоило Петру попросить рассказать о своем знакомстве с Кировым, как тот оживленно сказал:
— Пожалуйста, я с великой охотой. Тогда я учился в третьем классе и до умопомрачения зачитывался приключенческими книгами. Одноклассники мне дали кличку «Ястребиный Коготь». Я, конечно, гордился этим. И очень скоро я поверил в то, что я — не я, а бесстрашный следопыт и вождь непобедимого и отважного племени. И все было бы хорошо, но однажды наши ребята стали выбирать нового старосту класса.
Все в один голос закричали, что надо выбрать меня. Однако пионервожатый Костя вдруг заявил: «Игорь Северов не подходит. Во-первых, он не совсем в дружбе с грамматикой, да и по арифметике прихрамывает. К тому же он вчера организовал «восхождение» на школьный чердак, и из-за этого шесть ребят опоздали на урок…» В общем, меня не выбрали, хотя все ребята потом говорили, что непременно выберут меня в другой раз. Вероятно, думали, что я на них обиду затаил. Только они ошибались. Просто-напросто я твердо решил — не один, а с моим верным другом Васькой Топоровым, пареньком по кличке «Орлиный Клюв» — бежать к настоящим индейцам.
Счастье нам улыбалось. Мой отец в это время был в командировке. А мама… она всегда верила мне. Теперь даже стыдно и больно вспоминать, как часто я огорчал ее и обманывал…
Итак, на другой день был назначен побег. Утром я притворился, что у меня болит горло, голова и живот. Встревоженная мама не позволила мне вставать с постели. А ровно в десять часов утра кто-то позвонил в нашу дверь.
— Что же ты не в школе, Васек? — услышал я, как спрашивала мама моего приятеля. — А это зачем же у тебя мешок за плечами?
Я лежу ни жив ни мертв. Как он выкрутится? Ведь Васька, наверное, подумал, что моя мама побежала в поликлинику за врачом.
— Мы… мы… — растерянно мычит Васька, — на экскурсию сегодня всем классом ехать собираемся, — вдруг складно соврал «Орлиный Клюв». — На Елагин остров. Я увидел, что Игоря нет, и забежал…
— Нет, дружок, ты лучше не ходи к Игорю, кто знает, а может быть, у него что-нибудь инфекционное? — с тревогой в голосе сказала моя мама.
«Западня!» — дрогнуло мое сердце.
Вскакиваю на пол, хватаю со стола зеркало и, нырнув снова в постель, пускаю в коридор
— Я постою около вашего дома. Скоро наши ребята будут идти мимо, и я с ними пойду.
Заглянув в мою комнату, мама ласково сказала:
— Лежи, сынок, я врача позову.
Признаться, на какое-то мгновение я с тоской подумал, что хорошо бы на самом деле заболеть.
Но долг дружбы! Ведь «Орлиный Клюв» ждал меня на улице.
Не успели стихнуть мамины шаги, как я вскочил, оделся. Подбежав к письменному столу отца, схватил большое увеличительное стекло, ножницы и сунул в карман. На кухне я положил в отцовский рюкзак медный чайник и несколько секунд стоял в раздумье: брать мне пустой папин футляр от охотничьего ружья или не брать? Решил, что не стоит. Ведь Миклуха-Маклай даже к дикарям пришел без ружья, так зачем мне тащиться с пустым футляром от ружья?
Прихватив острый кухонный нож, я заткнул его за пояс, натянул зимнее пальто, хотя уже стоял конец теплого апреля, надел галоши и выбежал на улицу.
— Я прихватил деньги, — таинственно шепнул мне «Орлиный Клюв».
— Здорово! Поедем до порта на трамвае! — обнял я Ваську.
Мы побежали к трамваю. В общем, добрались до порта без приключений.
А вот уже в самом порту нам сперва не повезло. Точно из-под земли вырос боцман, когда мы уже были у самого трапа грузившегося огромного торгового парохода. Не проговорив ни слова, он схватил нас за шиворот и, как котят, почти вынес к воротам порта, через которые мы недавно с таким трудом пробрались, прицепившись к грузовику с длинными белыми бревнами.
И вот уныло бредем, пристыженные. А тут навстречу нам большая группа рабочих.
— А вы почему не в школе, ребята? — отделяясь от группы рабочих, подошел к нам человек с живыми, острыми и веселыми глазами.
Я так и обмер, потому что сразу узнал Сергея Мироновича Кирова. Я его видел два раза во Дворце пионеров и никак не мог ошибиться. Это был он.
— Не в Африку ли собрались, путешественники? — спросил Киров.
— К индейцам, — не таясь признался я.
— Что же вы: за золотом туда или за слоновой костью?
— Нет, — возразил «Орлиный Клюв». — Мы будем учить индейцев строить настоящие дома, чтобы их не кусали по ночам москиты и термиты. Мы будем освобождать индейцев от рабства!
— Да вы просто герои! А как же вас зовут?
— Он — «Ястребиный Коготь», а я — «Орлиный Клюв»! — ответил Васька.
— Ребята, а как это перевести на русский язык? — улыбаясь, глядел на нас Киров.
Я понял, что он этим хотел сказать, и назвал наши имена и фамилии.
— Так, так, — прищурился Киров, — а вы, ребята, еще не пионеры?