Опасное задание. Конец атамана(Повести)
Шрифт:
— Сиверцев, Ходжамьяров, — подал он команду, — схорониться за камнем. Задержать, насколько смогете, белую сволочь. А когда спешатся, залягут, кидайтесь нам вдогон.
У Сиверцева и Ходжамьярова были такие кони, что догнать отряд им не составляло особого труда: лучшие на всю округу, не знающие устали степные скакуны.
— Догоним, — бросил уверенно в ответ Сиверцев, спрыгнул с лошади и первым пристроился за камнем. Соскочил, срывая на ходу драгунку, и Махмут.
Тянул предрассветный ветерок. Каемка неба над горами уже набухала густой синевой. И тут, из этой синей полутьмы
Сиверцев узнал во всаднике подхорунжего Телешева. Он скакал охлюпкой.
— А, протрезвел. — Сиверцев приложил к плечу винтовку и выстрелил. Подхорунжего будто ветром сдуло с коня. А на холм по инерции выскочило еще несколько конников. По ним полоснул Махмут, затем снова Сиверцев, и двоих снова смыло на землю.
— Засада, вертайсь. Рассыпайся по-одному. Ложись, — послышались выкрики, и бугор опустел.
Прошло какое-то время, прежде чем из-за бугра застучали, похожие на хлопки бичей выстрелы и, тонко посвистывая, высоко и густо стали буравить воздух пули.
— Не видят из-под бугра ни нас, ни камня, — шепнул Махмуту Сиверцев и, полузакрыв ладонью рот, неожиданно громко закричал: — Эскадрон, готовь гранаты. — Немного переждав, подал новую команду: — Чирков, Евсеев, на левый фланг к эскадронному, живо, по коням! — и толкнул Махмута.
Вскочив в седла и поддавая коням в бока стременами, они понеслись навстречу начавшей полыхать заре. Вскоре белые обнаружили, что за эскадрон был перед ними. Но пока коноводы подавали коней, Сиверцев с Махмутом оторвались от них больше, чем на версту. С первого же увала, на который они выскочили, увидели в сизоватой дымке Койсары и свой отряд. Он подходил к аулу вдоль оврага, а наперерез ему из ущелья растекался в лаву полуэскадрон беляков.
Махмут вначале даже не поверил этому. Неоткуда было взяться с этой стороны белым. Но он тут же вспомнил, что от губернаторской дачи на Койсары идет еще одна дорога. Она намного короче той, по которой ему пришлось уводить отряд, и идет эта дорога через Солоничиху — большое русское село возле Кульджи, до отказа набитое дутовцами. Конечно, полуэскадрон явился оттуда. Сейчас он врежется отряду во фланг и сомнет его. Думский, видимо, даже не подозревает, что ждет его.
— Эгей! Эгге! Обходят, — замахал руками Махмут и выстрелил. Заорал изо всех сил и Сиверцев, хотя знал, что никто на таком расстоянии ни его, ни Махмута не услышит. Но случилось просто невероятное. Отряд будто подчинился окрику и круто свернул в сторону.
— Под пулемет их Савва повел, — обрадованно закричал Сиверцев. — Ох, и прижмет он их, ох, и дадут им сейчас! Ох, и дадут! — На том месте, откуда свернул в сторону отряд, осталась почему-то одна коляска. И было непонятно, почему ее бросили.
— Значит, приметил Савва белых зараньше! — наклонился к Махмуту Сиверцев.
— Приметил, — согласился Махмут. Оба уже не сомневались, что успеют добраться до Койсары раньше, чем их настигнет идущая по следу погоня. Она уже вылетела на бугор, позади. Сиверцев оглянулся.
— Пригнись! — крикнул ему в это время Махмут. Он заметил, что конь под Сиверцевым припал на заднюю ногу. «Подбили», — эта мысль, резанувшая по сердцу, приостановила на миг дыхание, кинула по спине холодных мурашей.
Понял, что произошло с конем, и Сиверцев. Он растерянно посмотрел на Махмута, но сразу же спохватился и заорал начальническим тоном:
— Жми дальше. Не ждать меня. Приказываю.
Но, встретив бешеный взгляд товарища, осекся.
Махмут уже протягивал руку.
— Упадет твой конь сейчас, прыгай сзади на моего.
— Так не ускакаем же вдвоем, нагонят…
— Прыгай…
Сиверцев подчинился и прыгнул, обхватив руками Махмута за плечи. Махмут погнал коня к стоявшей одиноко в степи коляске. Единственная надежда теперь на одного из тех рыжих жеребцов.
А преследующие, видимо, решив, что теперь никуда от них красные не уйдут, прекратили огонь. Они задумали взять их живыми.
Когда Махмут с Сиверцевым доскакали до коляски, то неожиданно рядом с ней увидели замаскированный окопчик и в нем пулемет. За ним боец Харламов.
— Ты почему здесь? — даже испугался в первое мгновение Сиверцев. — Ты же должен за аулом на бугре!.. Ты понимаешь… Там сейчас на наших эскадрон белых навалится! Ты что?..
— Там другой пулемет есть, аульные приволокли. Савва велел вас тут ждать. Лесорку оставил для приманки. А за тем пулеметом Пашка Нагибин залег.
Погоня уже на одном из ближних бугров. Она приближалась неудержимо. Взмахивали клинками, секли воздух конники, валясь на бок, они стлались над лошадиными крупами, дико орали. Вспыхивали короткими молниями на солнце стальные лезвия сабель, а вся середина широко разлившейся по степи казачьей лавы стала дымной от поднятой конскими копытами, пронизанной солнцем пыли.
— Да-ав-ай! — Не помня себя, спрыгнув в окопчик, закричал Сиверцев. И пока передергивал затвор, успел подумать с восхищением о Думском: «Ну и молодец Савва, как сообразил все ловко!»
Харламов прильнул к бровке окопа, длинно выругался, сбросил с головы фуражку и плесканул пулеметной очередью по передней куче всадников. И все в ней мгновенно перемешал. С тяжелым буханьем падали на землю люди, будто натыкались на растянутую, невидимую проволоку, и она срезала их. Валились, бороздя тушами степь, лошади, выбивая столбы пыли, и испуганно визжали от боли. А концы лавы уже растягивались, поворачивали назад.
Белые не ожидали встретить здесь пулемет, растерялись и, оставляя убитых, раненых, врассыпную кинулись за бугор. Лишь пятеро седых бородачей, видать по всему, опытных вояк, попытались пробиться и взять окоп с ходу. Харламов ударил по ним еще одной короткой, но точной очередью, и они навсегда распластались в степи. После этого Харламов вытер ладонью взмокший лоб.
— Ну, с энтими, кажись, все, — сказал он. — Подмогните мне, хлопцы, «максимку» на лесорку поднять.
— Подождать бы, — неуверенно, словно для одного себя, сказал Сиверцев, прислушиваясь к тишине за аулом. Она начинала его беспокоить.