Операция «Минотавр»
Шрифт:
Верхние эшелоны всех советских разведывательных органов пришли в волнение.
Нарушен первый закон сбора разведывательной информации – знай ее источник.
Однако информация оказалась вполне достоверной и показала, насколько американцы опережают Советы в разработке технологии «стелс».
Через три месяца неподписанное письмо в простом белом конверте пришло в советское посольство на имя посла. Аккуратно выписанными печатными буквами оно комментировало положение национальных меньшинств в Советском Союзе. Согласно правилам, письмо передали в Москву. Там расшифровали код. Автор составил матрицу, ключевым словом
Последовало еще несколько писем, каждое из них закодированное на основе ключевого слова, содержащегося в первой открытке, которую подсунули послу.
Информация была бесценной: новые данные по истребителям «стелс», модернизация ракет «Трайдент», достижения в разработке СОИ, лазерная оптика для артиллерии, спутниковые навигационные системы… прямо дух захватывало. Советы получали надежные данные о важнейших военных тайнах Америки. И при этом не знали, кто их поставляет. И зачем.
Вот Харлану Олбрайту и было приказано задействовать лучшего агента матушки России, чтобы выяснить, кто и зачем. Этот агент – Луис Камачо, специальный агент ФБР, начальник отдела контрразведки по округу Колумбия. Он пока ничего не выяснил.
Черт побери, есть от чего прийти в уныние. К тому же Терри Франклин, средство для разработки данных от неизвестного источника – вдруг захандрил.
– Вы верите в закон энтропии? – спросил Камачо. По телевизору показывали рекламу.
Олбрайт отвел глаза от экрана и попытался сосредоточиться:
– Энтропии?
– В замкнутой системе неупорядоченность нарастает.
– Видимо, да.
– Удержится ли Франклин?
– Не знаю. Сомневаюсь. И он слишком много знает. – Он похолодел, предчувствуя ярость начальства, если Франклин когда-нибудь расскажет американцам, что ему удалось у них украсть.
– Можно доставить его в Советский Союз?
Олбрайт пожал плечами и встал.
– Лучше пойду спать.
– Угу.
– Встретимся завтра вечером.
– Конечно.
Рита пришла в ужас, когда она, сопровождаемая Бабуном, вошла в его квартиру.
– Я живу здесь всего месяц, – пробормотал Бабун у нее за спиной.
Всюду валялись вскрытые картонные ящики с книгами, полотенцами и всякой ерундой. Она зашла в кухню. В раковине полно грязной посуды. На плите сковородка с какой-то гадостью. В холодильнике пол-ящика пива и упаковка «кока-колы» – и ничего больше. По крайней мере, там чисто. Но как этот парень умудрился запачкать столько тарелок? Ага, морозильник забит овощами и замороженными обедами. Даже кусок мяса есть.
Она вывалила содержимое сковородки в раковину, залила сковородку водой, потом горячей водой из крана смыла отвратительный нарост.
Бабун чувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Я не силен по части хозяйства, – пробормотал он. – Все собирался расставить вещи, но я же был так занят.
Рита прошла в спальню и зажгла свет. Постель представляла собой нечто немыслимое. Она свалила покрывало и одеяло на пол, затем принялась
– Принеси-ка чистые.
– Гм… понимаешь, других у меня нет. Зачем тратить деньги на лишние простыни, когда одной достаточно на… – Он осекся под ее взглядом: Рита снимала наволочки с подушек. – Мне же ничего не стоит снести простыни и наволочки в подвал и выстирать их в машине. – Он подобрал белье с пола и направился к двери, которая громко хлопнула. Рита Моравиа улыбнулась и покачала головой.
Сперва она занялась спальней. Грязная одежда была свалена на дне шкафа.
Она вытерла пыль его рубашкой. В ванной чистящих средств не оказалось. Он не чистил унитаз. Она мыла шваброй пол ванной, когда хлопнула входная дверь. Вот и Бабун.
– Эй, Рита, не надо…
– Тут поблизости есть хозяйственный магазин?
– Наверное…
– Мне нужна паста для ванны, средство для мытья посуды, что-нибудь, чтобы вымыть эти полы… тряпка и несколько губок. И освежитель воздуха.
– Завтра я…
– Немедленно, Таркингтон.
Он повернулся и, не говоря ни слова, вышел.
Через двадцать минут он вернулся с огромной сумкой. Она вручила ему грязное белье из шкафа.
– Пойди постирай это, а потом приведешь в порядок гостиную и кухню.
Застелив кровать, она заперла дверь спальни. Бабун чем-то шумел в кухне.
Она умылась, почистила зубы и повесила одежду. Из сумки она достала ночную рубашку с оборочками, которую Гарриет подарила ей на Рождество, когда казалось, что ее вялотекущий роман с Огденом может бурно расцвести.
Бедный Огден. Его городской дом всегда выглядел так, будто горничная всего пять минут как закончила уборку. Огден придавал такое значение внешнему виду.
Он бы упал в обморок, увидев ее в этом бедламе. Ну, ладно. У Бабуна было нечто, чего Огдену не иметь никогда. Она размышляла над этим, расчесывая волосы.
Таркингтон настолько же смел, насколько умен, и хорошо знает, что важно, а что нет. Он глубоко, непоколебимо верит в себя и в свои способности. Значит, личность Риты, ее достижения он не станет воспринимать, как угрозу себе. С какой стороны ни посмотри, Бабун Таркингтон – мужчина.
Именно такой мужчина нужен был Рите Моравиа в жизни.
Она выключила свет, оставив только ночник, и открыла дверь спальни.
Бабун стоял у раковины по уши в мыльной пене. Он перерасходовал жидкость для мытья посуды. И воду тоже. Вся мойка в воде и мыле. Черт возьми, размышлял он, – не надо было приводить Риту сюда. Он все собирался разложить вещи и сделать уборку, но всегда откладывал эти неприятные хлопоты. Он встречался с этой секретаршей из Александрии, но ночевал всегда у нее. Ему просто не приходило в голову, какой будет реакция Риты, до самого последнего момента, когда полез в карман за ключом.
Бабун, дружище, ты наконец нашел действительно классную девушку, и она сама пришла к тебе.
Вода полилась через край мойки. Он почувствовал, что ему залило брюки. Ужас.
Он услышал смех и обернулся. Рита стояла в дверях кухни и смеялась, зажав рот ладонью. Он смотрел на нее и продолжал мыть тарелки не глядя. Смотреть он мог только на нее.
– Ты пустил слишком много воды, – сказала она.
– Угу.
С распущенными по плечам волосами она выглядела совершенно иной – мягче, женственнее. А это нечто на ней, такое восхитительное и воздушное!