Операция "Вечность" (сборник)
Шрифт:
— Понятия не имею. — Он пожал плечами. — Ты этого никогда не узнаешь. И никто не узнает. При такой высокой ставке правда перестает существовать. Остаются одни гипотезы. Различные версии. Как было с Кеннеди.
— С президентом?
— Здесь ставка повыше. Весь мир! Выше не бывает! А теперь напиши, что обещал…
Я достал из ящика бумагу и авторучку. Грамер стоял, повернувшись к окну. Я подписался и подал ему расписку. Он взглянул и удивился:
— Ты не ошибся?
— Нет.
— Десять?
— Десять.
— Добро за добро. Ты добавил, и я тебе добавлю. Дисперсант _должен был_ заманить тебя на Луну.
— Ты хочешь сказать, что Лакс?.. Не верю!
— Не Лакс. Он ничего не знал. Лаугер знал все схемы. К полутора десяткам программ добавил еще одну. Это было нетрудно. Он же программист.
— Значит, все-таки из-за вас?
— Нет. Он работал на три стороны сразу.
— Лаугер?
— Лаугер. Но он был нам нужен.
— Ну хорошо. Дисперсант вызвал меня. Я высадился. Но откуда этот песок?
— Случайный фактор. Никто этого не предусмотрел. Если ты не вспомнишь, что там произошло, никто уже в этом не разберется. Никогда.
Он сложил листок вдвое, спрятал его в карман и кивнул мне с порога:
— Держись!
Я смотрел, как он шел к главному корпусу. Прежде чем он пропал за живой изгородью, моя левая рука взяла правую и пожала ее. Не скажу, чтобы этот знак одобрения меня утешил. Но, так или иначе, надо было жить дальше.
КОНРАД ФИАЛКОВСКИЙ HOMO DIVISUS
Когда он открыл глаза, было светло и за огромным, во всю стену окном он увидел голые ветви деревьев, а сквозь них — параллелепипеды домов с дисками направленных антенн на крышах. Снаружи хозяйничал ветер, налетавший порывами с гор, но здесь он слышал лишь удары собственного сердца — стены не пропускали извне ни звука. Всем телом он чувствовал озноб. Гладкая, без единой морщинки простыня натянута по самый подбородок. Он хотел пошевелить ногой… и не смог. Его охватил страх.
Некоторое время он лежал, ни о чем не думая, потом мозг снова заработал. На улице весна, ранняя весна… Или поздняя осень? Тогда же была зима, смерзшийся снег на шоссе. Поворот казался простым, но, уже повернув руль, он понял, что скорость слишком велика. Мелькнула мысль, что из виража не выйти. Красные огоньки столбиков по ту сторону шоссе катастрофически надвигались. Он был уверен, что им не выдержать массы машины. За мгновение до удара успел выключить зажигание — он был старым водителем и хорошо знал, что такое смерть в огне. Еще ему запомнились пятна снега на серой скале. Удара он не почувствовал…
"И все-таки я жив, — подумал он. — Вероятно, подлатали, как смогли, а потом поглядывали, выживу ли. Ну что ж, кажется, я их не разочаровал. Привезу им цветы и благодарность с того света. Привезу на кресле-каталке, а уж потом буду думать, что дальше. А может, мне повезло и я буду ходить. Но вот лицо… Что с лицом?" — Он попытался отыскать глазами зеркало, но не нашел. Голые стены, как ему показалось, отражали больше света, чем обычные, словно их покрыли люминесцентной краской.
Где-то едва слышно прозвенел звонок. Он услышал его только потому, что в комнате стояла абсолютная тишина. Попытался поднять голову, но шлем сдавливал виски. И тут он услышал голос:
— Ты проснулся. Мы ждали твоего пробуждения, — голос женщины был мягким, казалось, она стоит рядом, но в комнате никого не было. — Вероятно, ты ощущаешь слабость, озноб. Не волнуйся, это в порядке вещей и скоро пройдет. Еще немного, и ты сможешь совершать далекие прогулки, а зимой бегать на лыжах. Будешь здоров, совершенно здоров, как и прежде…
— Ты уверена?
— Да. Мы проверили каждую твою мышцу, каждую косточку. Все переломы срослись. Мозг функционирует нормально. Никаких особых повреждений. Если захочешь, мы постараемся, чтобы ты забыл об аварии на шоссе.
— Забыл?
— Если захочешь.
Он помолчал. Стены светились все ярче, а может, это только казалось.
— Я давно здесь? — спросил он наконец.
— Давно. Уже весна. Еще несколько дней, и распустятся почки…
— Я выйду отсюда… сам?
— Да. У тебя впереди еще много-много лет. Ты молод, Стеф Корн.
— Ты знаешь мое имя?
— Разумеется. Ты мой подопечный.
— Понимаю. Ты меня оперировала?
— Оперировал Тельп. Твой ведущий. Он придет позже.
— А ты?
— Я и так здесь.
— Ты только разговариваешь со мной.
— Скоро ты увидишь меня. А пока ты нуждаешься в изоляции. Ты еще очень слаб.
— У меня такое ощущение, будто я возвратился после долгого отсутствия.
— Не понимаю.
— Несчастный случай. Вероятно, все было очень серьезно. Странно, что я остался жив.
— Тогда ты думал…
— Ни о чем я не думал. Даже не боялся.
— Тебе повезло, Стеф. Следом за тобой ехал грузовик. Тебя вытащили, и через несколько минут ты был уже в клинике.
— Помню, я обогнал его перед самым поворотом. Представляю, как переволновалась Кара. Когда она сможет меня навестить?
— Кара?
— Да. Моя жена.