Оперативный простор
Шрифт:
Покопавшись к шкатулках, Катя извлекла на свет божий тетрадку и, полистав, нашла нужную запись.
— Вот. Но к ним раньше шести вечера не смысла соваться, они весь день на работе, как и Саша, — не выдержав, сестра всхлипнула.
— Ну вот, опять глаза на мокром месте! — шутливо сказал я. — Не переживай, всё разрешится.
Я не мог заснуть всю ночь, ворочался в постели до утра, прокручивая варианты возможных действий. Вариантов не оставалось. Кроме одного…
После завтрака я попрощался с Катей и поехал в больницу, в которую
Как выяснилось, из места пребывания Маркуса секрета не делалось. Стоило мне лишь показать удостоверение, как постовая медсестра сообщила отделение и палату, в которой его лечили.
— Как вообще самочувствие товарища Маркуса? Можно ли его увидеть?
— Доктор разрешил навещать больного и передавать передачи, — сказала медсестра.
Поблагодарив её и. накинув на плечи застиранный белый халат, я отправился искать палату.
В коридоре столкнулся с идущим навстречу чекистом Шмаковым.
— Что, тоже кого-то навещаете? — спросил он после короткого рукопожатия.
— Да вот, к товарищу Маркусу собрался. Должен же я узнать, как у него обстоят дела, — не стал юлить я.
— И правильно, а то совсем заскучал без работы наш товарищ Маркус. Хоть настроение ему поднимите — устал он без свежих лиц.
— Знакомая история, — усмехнулся я. — Ну, а как с ранением?
— Тьфу-тьфу-тьфу! К счастью, всё хорошо, пошёл на поправку. Я как раз от него. Обещают через недельку выписать, — сообщил Шмаков.
Мы ещё раз пожали друг другу руки и разошлись.
Чекист лежал на кровати и читал газету. Когда я зашёл, он отложил её в сторону.
— Быстров… Какими судьбами?
— Доброго вам здоровья, товарищ Маркус. Да вот, проведать пришёл.
Латыш покачал головой.
— Ну-ну… Ты это кому другому заливай, не мне. По делу ведь, да?
Я покосился на двух соседей Маркуса, занятых игрой в шахматы. Он понял мой намёк и тихо попросил:
— Мужики, сходите воздухом подыщите, ладно.
Когда в палате остались лишь мы двое, латыш сказал:
— Выкладывай, с чем пришёл.
Я присел на табурет возле его кровати.
— Товарищ Маркус, вы ведь в курсе, что муж моей сестры — Александр Быстров, работал в той самой военшколе, в которой выявили контрреволюционный заговор.
— Быстро же новости распространяются, — хмыкнул чекист. — Можно подумать, что это не Петроград, а большая деревня. Само собой, о твоём родственнике я в курсе. Если ты переживаешь за себя и твою сестру, можешь успокоиться — к вам у меня вопросов нет.
— Приятно слышать, товарищ Маркус, но я к вам по поводу Александра.
— У меня был Шмаков — вы с ним должны были столкнуться в коридоре: так он сказал, что ваш родственник подозревается в совершении убийства. Но у нас появилась информация, что Александр Быстров также замешан в контрреволюционном заговоре.
— Товарищ
Глаза чекиста удивлённо округлились.
— Вы так безапелляционно заявляете об этом… Откуда вам это известно? Быстров продолжает молчать, даже у нас, на Гороховой, его не разговорили. Конечно, пока, но придётся попотеть — так сказал Шмаков, а я склонен ему верить.
— Мне об этом сказал Птахин.
— Ныне покойный, — улыбнулся собеседник. — Интересно, когда же это произошло?
— Перед самой смертью. Птахин признался, что пытался привлечь Александра на свою сторону, но тот отказался.
— Допустим, — мрачно произнёс чекист. — Но почему ваш родственник молчит по сию пору?
— Он дал слово офицера, что никому не расскажет.
— Идиот, — фыркнул Маркус. — Он что — не понимает, чем ему грозит эта игра в молчанку?
— Понимает, конечно, но сейчас он находится в такой ситуации, что всё против него. И даже если Александр нарушит обещание, это ведь его не спасёт.
— Враги советской власти будут наказаны. Это аксиома! — не терпящим возражения тоном изрёк Маркус.
— Александр — не враг. Он просто запутавшийся человек. Дайте ему шанс, поверьте, что всему виной его благородство. Или то, что он принимает за благородство, — сказал я.
— Гляжу на тебя и не верю своим ушам, — задумчиво произнёс чекист. — Ты не похож на наивного человека… и, значит, у тебя есть что-то ещё, кроме слов покойника, которые нечем подтвердить. Иначе, я подумаю, что совсем перестал разбираться в людях.
— Вы правы, товарищ Маркус: я здесь не только ради того, чтобы попросить вас помочь Александру. У меня к вам взаимовыгодное предложение. Если хотите — сделка.
— Я не ослышался? Сделка? — недоумённо сказал латыш.
— Да. Я помогу вам, вы поможете мне.
— Интересно, и чем это может помочь петроградскому ГПУ сотрудник уголовного розыска, да ещё и не местный? — Маркус глядел на меня как на сумасшедшего.
— Я вспомнил нашу первую встречу, когда вы ловили сбежавшего из-под стражи Капустина. В тот день я как-то не сообразил, почему вы, большой человек в петроградском ГПУ, лично занимаетесь поисками какого-то уголовника… Ваш профиль раскрытие заговоров, борьба с контрреволюцией, бандит Капустин как-то мелок по сравнению с масштабами ваших дел…
— Так-так, — насупился чекист. — Пока я не понимаю, к чему вы клоните, Быстров…
— Сейчас поймёте. Я взвесил все за и против и пришёл к выводу, что Капустин нужен вам для чего-то другого. Тут я, правда, ступаю в плоскость гадания, тем более потому, что не обладаю всей полнотой информации, но… короче, либо Капустин замешан в крупном заговоре, что выглядит несколько странновато, либо в каком-то другом важном и политическом деле — например, в истории с исчезновением Ракитина: его я, так понимаю, ещё не отыскали.