Оперативный простор
Шрифт:
Вот только чем ближе я был к Катиному дому, тем яснее понимал, что итогом всех размышлений является пшик, ноль без палочки.
Скрепя сердце, поднялся на нужный этаж, надавил на кнопку звонка.
Открыла осунувшаяся Катя.
— Жора, — она ткнулась носом мне в грудь. — Ты… ты где был всю ночь?
— Там же, где, наверное, была и ты — сидел в камере, — признался я.
— Меня отпустили, причём быстро. Самбур мне не поверил, — печально сказала сестра.
— Я знаю — мы разговаривали. Зачем
— Я хотела ему помочь, дать передышку, чтобы его не трогали, пока ты ищешь убийцу. Но меня сразу раскусили. Я, наверное, ни на один из вопросов не ответила правильно, — грустно улыбнулась сестра.
— Пожалуйста, больше так не поступай, тебя могли привлечь к ответственности за дачу ложных показаний, — попросил я.
— Больше не буду, — пообещала она.
Внезапно Катя нахмурилась.
— Стой, ты сказал, что был этой ночью в камере? Тебя арестовали? За что?
— Да всё в порядке. Маленькое недоразумение. Милиция быстро во всём разобралась, и меня отпустили.
— Этот арест… Он как-то связан с делом Саши.
— Связан, — подтвердил я.
— Бедненький! — участливо произнесла сестра. — Прости меня за то, что тебе так достаётся из-за нас…
— Тебе не за что извиняться передо мной. Катя, мне надо кое-что тебе сказать, — я набрался сил, чтобы сообщить сестре страшное известие, но тут выражение Катиного лица изменилось, она словно позеленела.
Она вдруг схватилась за рот и убежала в уборную.
Оттуда до меня донеслись рвотные позывы.
Я обеспокоенно замер у закрытых дверей — сестре было плохо, её словно выворачивало наизнанку.
Немного погодя, щёлкнул запор, Катя вышла.
Она была бледной как простыня и пошатывалась.
— Катя, что с тобой? Да на тебе лица нет!
— Ничего страшного, — пробормотала она.
— Какое там — ничего страшного! Ты отравилась? Тебе в камере подсунули какую-то гадость? — забеспокоился я.
— Братишка, не паникуй, — слабо улыбнулась она. — Со мной всё в порядке.
— Вижу я это твоё в порядке! — в сердцах воскликнул я. — Хочешь, я сбегаю за врачом — пусть он тебя посмотрит, выпишет лекарства… За деньги не беспокойся — любую сумму найдём.
— Не надо врача, — тихо сказала она. — У меня всё в порядке. Так и должно быть для женщины в моей ситуации.
Она лукаво улыбнулась, и тут до меня дошло.
— Катя, ты… — чуть не закричал я.
Сестра кивнула.
— Да, я в положении. Жду ребёночка. Знаешь, я для себя сразу решила, как только узнала, что беременна: если будет мальчик, назову его в честь тебя — Георгием. Ты ведь не против?
— Не против, — ошарашенно пробормотал я.
Стало душно, хотелось выбежать на улицу, сунуть голову в холодную воду. Как… как теперь быть! Сестре и без того досталось, а сейчас, когда она в положении — какую
— Тогда договорились. Да, ты что-то хотел сказать, прежде чем мне стало худо. Теперь я пришла в себя и готова слушать, — вскинула подбородок сестра.
Глава 29
Я слегка замешкался, всё ещё не понимая, какую линию поведения предпринять, что и как сказать Кате. И в каком-то порыве отчаяния решил, что пока промолчу о том, где сейчас находится Катин муж.
Я конфузливо, словно пойманный с поличным, улыбнулся.
— А ты точно в состоянии разговаривать?
— Я же сказала, что мне стало лучше. Что тебя интересует, братец?
— Да так… я хотел с тобой немного поговорить о Зинаиде Хвылиной, — промямлил я.
— О Зинаиде, — Катя помрачнела. — Что ты хочешь знать, Жора?
— Желательно всё. Тебе ведь говорили, что это она дала показания против Александра?
Катя кивнула.
— У меня есть все основания полагать, что она соврала. Теперь я хочу понять, почему.
— Но ведь можно пойти и узнать у самой Зины, — удивилась Катя.
— Если бы всё было так просто, — пробормотал я.
— Что? — вскинулась Катя.
— Ничего, мысли вслух, — пояснил я, решив, что умолчу и о её странной смерти. — Просто думаю, что она настолько завралась, что вряд ли расколется. Для неё это слишком опасно.
— Давай я накормлю тебя ужином, а потом мы поговорим о Зинаиде. Предупреждаю: мы не были близки, так что многого я тебе сказать не могу, — предложила сестра.
— Хорошо, — легко согласился я. — Ужин был бы весьма кстати.
— Тогда подожди немного, я разогрею.
После того, как я расправился с ужином, Катя помыла посуду, убрала её и села рядом со мной. У неё был такой милый и беззаботный вид, что меня снова кольнул острый приступ угрызения совести и страха за её будущее. Оба этих чувства вступили в схватку между собой. Внутри меня словно проворачивали зазубренный кол.
Я снова понял, что очень-очень люблю сестру и не смогу причинить ей боль.
Ещё час назад выложил бы ей всё как на духу, а сейчас просто не мог.
Рано или поздно правда всплывёт, я превращусь в глазах Кати в лжеца и подонка, но я решил поставить на карту всё, что у меня есть, и победить, пусть даже не понимая, как я это сделаю.
— Катя, огромное спасибо за вкусный ужин!
— Рада, что тебе понравилось, братец, но подозреваю: всё дело в том, что ты был зверски голоден и уплёл бы за милую душу даже сваренную подошву, — улыбнулась сестра.
— Не наговаривай на себя, — в тон ей ответил я. — Если не против, вернёмся к тому, с чего начали — расскажи мне про Зинаиду Хвылину.