Оператор моего настроения
Шрифт:
— О-о-о!!! Как же я по тебе соскучилась, мой хороший! И ты по мне тоже, да!?
— Е…
Все ещё не понимая, что за муха ее укусила и какого хрена она творит, пытаюсь мягко отстранить, но вместо этого сам лечу с катушек, услышав хриплое:
— Можно. Макс, я съездила. Нам можно!!! — одним движением стягивает штаны вместе с трусами и через мгновение вскрикивает, буквально обрушиваясь на меня. — О-о-о, боже мой! Боже мой, Макс!!! — и не дав насладиться этим моментом или хотя бы раздеться нормально, с ходу разгоняется в сумасшедший темп. — Господи! Я думала сдохну… Как я по тебе соскучила-а-а-а… А-А-А!!!
Елю
— Малыш, ты как? — спрашивает дрожащим голосом, впиваясь ногтями мне в плечи.
— Охрененно! А ты?
— Боже!!! Только не шевелись, а то я укончаюсь… Сука-а-а-а!!! — всхлипывает, запрокидывая голову от лёгкого толчка, и, продышавшись, хохочет, когда я вдавливаю ее бедра в свои. — Гаденыш! Макс! Ма-а-акс!!! Да что ты… О-О-О!!! ДА! ДА-А-А!!! Люблю тебя! Люблю тебя-а-а-а!!!
— И я люблю тебя, Еля!
— Ты мой ненасытный… Максик! Максик! МА-А-А-АКС!!!
Ее пальцы комкают мою футболку, а с губ срываются то стоны, то счастливый смех. Скидывает блузку, стягивает вниз лифчик и хрипит, выгибаясь, когда я губами обхватываю ее сосок и уже неторопливо ласкаю его языком.
— Макс… Ты завтра… Никуда…
— Нет… А ты?
— Я тоже… Господи… Какой кайф…
— А если так? — переворачиваюсь, роняя Елю на спину, и, выйдя почти полностью, медленно вхожу обратно, покусывая шею.
— Ещё!
— Так же?
— Да!
Ногти безжалостно вгрызаются в мою задницу, вдавливая все глубже и не давая выйти. Я чувствую, как мышцы ее лона сжимаются вокруг моего члена, а мозг взрывается от восторженного, захлебывающегося восторгом выдоха. Ее и моего. Они перемешиваются, сливаются в один, впитывают друг друга, растворяясь и растворяя в себе.
— Еля…
— Макс…
Пьяное счастье вибрирует на кончиках ее ресниц, губах, коже, и я пью его крохотными глотками, жадными поцелуями. Дышу им каждой клеточкой своего тела, а она тянется навстречу моим губам, протестующе вскрикивает, когда отстраняюсь, чтобы скинуть одежду с себя и ее, а потом обвивает руками и ногами, требуя ещё. И ещё, и ещё…
— Ты решила за один вечер закрыть все долги? — спрашиваю, рвано дыша, и смеюсь увидев ответ в шаловливых глазах.
— С процентами, Макс.
— Еля, я же сдохну.
— Да ладно? — опускает взгляд ниже и улыбается, проводя пальцем по вновь пульсирующему члену. — А мне кажется, что ты живее всех живых. И разве я говорю, что буду против дать любимому мужчине немного передохнуть? — толкает меня в плечо, заваливая на спину. Устраивается удобнее и, медленно насаживаясь, выдыхает, хрипя. — Люблю тебя, мой липкий мальчишка! Люблю тебя! Люблю…
На ватных, подкашивающихся ногах кое-как доползаю до кухни и радуюсь тому, что в кофеварке есть вода и зерна. Помню, что когда покупал, продавщица посоветовала попробовать в соседнем отделе один сорт, и я купил, бросил в коробку с кофеваркой и благополучно про него забыл, но, как оказалось, не зря. Ставлю две кружки, на поддончик, дважды жму иконку с надписью "espresso", выкрутив крепость на максимум, и перетекаю от шкафа к шкафу, ища сахар. Ноги, как не свои. Заплетаются и норовят подломиться,
По пути сгребаю мобильный, чтобы узнать как там прошла первая смена у "сладкой парочки" барменов его Величества, и давлюсь в трубку от истерики — Геля с ходу врубила форсаж, Ден уже через час положил на стол заявление на увольнение и был послан отрабатывать косяк с "Чивасом", а дальше случилось то, о чем я не успел предупредить — оба, прискипидаренные Филом, за одну смену отбили стоимость разбитой Гелькой бутылки чаевыми, но под самое закрытие ее шаловливые ручонки решили пожонглировать пузырем "XO", и он крайне случайно расхерачился, вгоняя обоих барменов в новые долги.
– Твою мать! — гогоча, выдохнул я. — Она тебе точно бар перехерачит полностью, пока Ден не вкурит, что влип!
— Похуй! Это ещё не всё! — Фил выдержал театральную паузу и медленно, чтобы я прочувствовал всю соль, произнес. — Ден с утра накатал мне на нее жалобу. Знаешь за что? За сексуальные домогательства на рабочем месте и принижение чести и достоинства! — последнее предложение он буквально прокашлял и заржал гиеной. — За домогательства, прикинь! Я Гельке премию выпишу! Она Дена за одну смену пробесила больше, чем мы за все время! Гы-гы-гы!!! Клей, я в рамочку повешу! А лучше в баре! Гы-гы-гы!!!
— Скинь почитать, — проржавшись, попросил я.
— Не вопрос.
— И это, Филыч. Можешь ко мне заехать и привезти Пирата?
— А сам что?
— Да тут такое дело… Короче, Еля вчера к Веневитовичу сгоняла…
Закончить фразу я не смог. Трубка разорвалась новым приступом гогота, из которого я разобрал только одну фразу: "Бычка задрочили!" Все остальное терялось и рвалось на невнятное гыгыканье.
— Ма-а-а-ать! — шумно выдохнул Фил. — Вы сегодня решили мой день с самого утра сделать? Ты там живой хоть?
— Живой, — огрызнулся я.
— Не барагозь, братка. Я же за тебя радуюсь. Ты реально крут. Я бы столько не продержался. Может, что из продуктов привезти? Без подъебов спрашиваю, если что. На полном серьёзе.
— О, точняк! Филыч, секунду!
Беглый осмотр пустого холодильника и повторный, но уже более пристальный, шкафчиков на кухне мягко говоря не обрадовал — шаром покати. Покубатурив ещё немного и вспомнив, что сегодня пятница, а значит на завтрак геркулес, я надиктовал Филу список, уточняя в каких магазинах что взять. Сверху накинул пару баллончиков с взбитыми сливками — Елю в последнее время на них тянуло просто до трясучки, консервированные ананасы для себя и бананы Пирату.