Орленев
Шрифт:
труппы Орленева — Шильдкрета из Астрахани 19 апреля 1902 го¬
да. Если верить «Астраханскому листку», это была хорошо об¬
думанная и разыгранная как по нотам авантюра. Обещав наутро
после окончания гастролей расплатиться с долгами, антрепренер
ночью, под покровом темноты, соблюдая конспирацию, вместе
с труппой погрузился на пароход, следовавший вне расписания,
и скрылся в неизвестном направлении, посмеявшись над доверчи¬
выми кредиторами
сок, а журнал «Театр и искусство» не устоял перед соблазном и
перепечатал эту криминальную историю, выдержанную в духе
приключений Рокамболя24. А две недели спустя тот же журнал
поместил пространный ответ Шильдкрета, утверждавшего, что
заметка в астраханской газете — плод вымысла ее корыстолюби¬
вых издателей. Доказательства он привел веские. Ни от кого не
таясь, заблаговременно Шильдкрет зафрахтовал пароход на удоб¬
ные для гастролеров ночные часы, еще днем отправил на при¬
стань громоздкий багаж, расплатился с теми, кому был должен,
получил паспорта актеров (по установленной процедуре), хранив¬
шиеся в полиции, и поздним вечером, сыграв напоследок «Ор¬
ленка», вся труппа на восемнадцати дрожках в сопровождении
двух ломовиков с остатками багажа отправилась па пароход.
Вместе с этим кортежем приехали на пристань для проводов Ор¬
ленева и энтузиасты из публики — их было человек тридцать25.
Какая же это тайна и какой Рокамболь? Просто издатели «Астра¬
ханского листка» потребовали у антрепренера большие деньги за
рекламу, он проявил твердость, не уступил, и они сочинили кле¬
вету. Нам теперь трудно разобраться во всех подробностях скан¬
дала, похоже, что тут Шильдкрета на самом деле оболгали. Од¬
нако дурной осадок от «астраханской интриги» у Орленева
остался.
Более громким был скандал в Батуме; теперь пострадали ин¬
тересы многих людей — всей труппы, антрепренера и самого Ор-
ленева. Все они жаловались друг на друга, обвиняли в легкомыс¬
лии и недобросовестности, писали в редакции газет и журналов,
просили о вмешательстве властей, вплоть до чинов полиции. По
газетной хронике и некоторым документам, сохранившимся в ар¬
хивах Русского театрального общества26, печальное это происше¬
ствие рисуется в таком виде. Последние месяцы 1902 года труппа
Орленева провела в поездках по России и к рождеству добралась
до крайней точки маршрута — Батума. Гастроли были нелегкие,
сборы едва покрывали расходы, только в Баку им повезло и дела
поправились. Труппа была недружественная, разбитая на партии
сторонников Орленева и сторонников Шильдкрета. Всю поездку
не прекращались ссоры, они возникали по любым поводам и от¬
равляли существование и правым и виноватым. В Батуме эта
распря достигла такого накала, что Шильдкрет решил навести
порядок и уволил актера Нечаева * как одного из зачинщиков
смуты.
Пароход из Батума в Новороссийск отходил в два часа ночи.
На пристань Орленев приехал в последние минуты, уже после
второго звонка, и, поднявшись на палубу, услышал крик: Шильд¬
крет требовал, чтобы Нечаев убрался с парохода, потому что
труппа объявила ему бойкот. Нечаев пытался протестовать, но
билета у него не было и выбора тоже не было. Вслед за ним со¬
шел на берег и возмущенный Орленев. Он был пьян после про¬
щального ужина, устроенного батумскими почитателями его ис¬
кусства. Но я думаю, что если был бы трезв, то поступил бы
точно так же; человек импульсивный, он всегда заступался за
тех, кто терпит обиду, не думая о последствиях своих поступков.
На этот раз последствия были драматические: пароход ушел, и
труппа, специально подобранная для репертуара гастролера,
осталась без дела. Журнал «Театр и искусство» напечатал тревож¬
ную заметку: «Нам телеграфируют из Феодосии — Орленев бро¬
сил труппу. Оставил на произвол 28 человек»27. И это ведь
правда! Проснувшись утром в батумской гостинице, Орленев по¬
нял, в какое положение попали его товарищи, наскреб какие-то
деньги и перевел их в Новороссийск, не зная, что из-за бушевав¬
шего несколько суток шторма актеры попали в Феодосию, где
долго перебивались с хлеба на воду. До конца своих дней Орле¬
нев с горечью вспоминал батумский скандал.
А скандалы с критикой, сколько их было и по каким поводам!
Приезжает Орленев в Таганрог, в репертуаре у него новинка —
* Орленев в мемуарах по ошибке называет его Ждановым.
ибсеновские «Привидения». Публика ломится в театр и после
спектакля долго не расходится; когда наконец смолкают апло¬
дисменты, в тишине слышны рыдания. Потом возбужденная мо¬
лодежь провожает Орленева до гостиницы, усталость валит его
с ног, но от нервного перенапряжения он засыпает только на рас¬
свете. .. Однако «Таганрогский вестник» не входит в обсуждение
спектакля и ответных чувств аудитории, ему интересна не роль
Орленева, а он сам. Что это за странный феномен в русском те¬
атре: вместо благостного покоя, из которого только и может ро¬