Орленев
Шрифт:
турному вкусу Орленев доверял, он прочитал роман популярного
тогда писателя Мордовцева о Лжедмитрии и кое-что у него по¬
заимствовал для своей роли. В какой мере этот винегрет был
съедобен, нам судить трудно, пьесы Иванова-Двинского со встав¬
ками из Мордовцева нам прочесть не удалось. Но Орленев эту
склеенную и составленную при его участии драму одобрил и по
расписанию гастролей должен был выступить в роли Дмитрия
Самозванца в Саратове (в
Несчастливый случай и на этот раз подвел гастролера, и жур¬
нал «Театр и искусство» поместил в хронике заметку, что «обе¬
щанная г. Орленевым самоновейшая пьеса «Лжедмитрий» была
отменена вследствие «опоздания костюмов из Москвы», как зна¬
чилось на вывешенном аншлаге над кассой» 21. Это была чистей¬
шая правда. По недоразумению известному московскому порт¬
ному не перевели вовремя деньги, он в отместку задержал
костюмы, и спектакль не состоялся. Саратовская публика потре¬
* «Когда г. Суворин не разрешил г. Орленеву играть в провинции его
пьесу, то г. Орленев «нанял» (sic), по словам одних — за пять тысяч, по
словам других — за две тысячи, а по словам третьих — всего за двадцать
пять рублей, г. Иванова-Двинского «сделать свою пьесу». Самую же роль
Дмитрия г. Орленев переделал для себя сам, и в результате получилась
переделанная переделка» 20.
бовала деньги обратно, это было неприятно, но еще неприятней
было, что после Саратова роль Самозванца Орленев сыграл всего
несколько раз летом 1902 года и больше к ней не возвращался.
По его словам, произошло это потому, что, пока он ссорился с Су¬
вориным, заказывал новую пьесу, разучивал и потом переучивал
роль, прошел почти целый год, а в октябре 1902 года Суворин
поставил «Царя Дмитрия Самозванца» в своем театре, после чего
Орленев не стал к ней возвращаться, он не любил повторять чу¬
жой успех. Это одна причина, была и другая, он ее не упомянул:
его оттолкнула от роли Самозванца атмосфера скандала и повто¬
ряющихся неудач.
В эти первые годы нового века всероссийской славе Орленева
незримо сопутствовала тень скандала. Может быть, так он, еще
недавно комедийный актер, расплачивался за свой громкий успех
в трагических ролях. Даже В. Н. Давыдов, умнейший представи¬
тель старой традиционной школы, не прощал Орленеву наруше¬
ния субординации и в беседе, опубликованной в киевской газете,
советовал ему отказаться от царя Федора и вернуться к водевилю,
к влюбленным гимназистам и лакею Слезкину. Правда, попутно
Давыдов задел и Далматова, упрекнув его в самообольщении и
самонадеянности, и Яворскую, отвергая ее игру как сплошь изло¬
манную. Интервью маститого актера не прошло незамеченным, и
журнал «Театр и искусство» в передовой статье назвал такое «пе¬
ремывание косточек товарищей» в высшей степени неприличным
и едва ли возможным в какой-либо другой среде, кроме актер¬
ской22. Орленев мог бы пройти мимо этого незаслуженного вы¬
пада, но Давыдов был его старшим товарищем и даже в некото¬
ром роде наставником в ранние годы гастролерства. Как мог он
отмахнуться от его оскорбительных слов!
Особенно досаждали Орленеву постоянные скандалы с антре¬
пренерами; он хорошо знал, что театр это не только искусство,
это еще и предпринимательство, подвластное законам рынка
с его конкуренцией, рекламой, взлетами и спадами спроса и т. д.
Но бремя коммерции во всей тягости обрушилось на него теперь,
в годы его профессионального гастролерства. Как-то в тяжелую
минуту безденежья по неосмотрительности он подписал контракт-
ловушку с мошенником и вымогателем Потехиным и попал в кре¬
постную зависимость к этому пауку-антрепренеру, вынуждав¬
шему его день за днем играть «Орленка». Только вмешательство
дельного и знающего тонкости вексельного права юриста спасло
Орленева от кабалы. Как часто антрепренеры диктовали ему свою
волю, и противиться им нельзя было. Ведь и «Царя Дмитрия Са¬
мозванца» в Николаеве он сыграл раньше срока, без надлежащего
антуража, по настоянию антрепренеров Беляева и Ивановского,
торопившихся познакомить провинциальную публику с последней
новинкой до того, как она прошла на столичной сцене. Чаще
всего в те сезоны Орленев выступал в антрепризе Л. О. Шильд-
крета, которого высоко ценил и © мемуарах назвал большим тру¬
жеником, страстно любившим театр23. Но и порядочному Шильд-
крету, чтобы удержаться на поверхности и сохранить хоть ка¬
кой-нибудь капитал для оборота, приходилось хитрить, урывать
копейки, комбинировать и вечно пугать труппу призраком бан¬
кротства и нищеты. Листаешь страницы журнала «Театр и ис¬
кусство» начала века и раз за разом находишь скандальные за¬
метки и письма по поводу антрепризы Шильдкрета с участием
Орленева и ответные письма Шильдкрета, относящиеся к 1902 го¬
ду (астраханский случай) и к 1903 году (батумский случай).
Первый скандал начался с сенсационной заметки о бегстве