Оружие скальда
Шрифт:
Она прошла уже довольно далеко и подумывала присесть отдохнуть, как вдруг увидела впереди, шагах в двадцати, что-то длинное и темное, лежащее на самой полосе прибоя. В первый миг Ингитора вздрогнула и остановилась, но тут же тихо рассмеялась.
— Надо же, какая я стала пугливая! — сказала онасама себе. — Испугалась простого весла! Что же со мной будет, если я увижу, скажем… Ах!
Шагах в пяти от весла она увидела на песке человека. Он лежал на боку, затылком к ней, и с первого взгляда его тоже можно было принять за обломок дерева. Волосы его и одежда были мокрыми насквозь. Сначала Ингитора отшатнулась. Она искала людей, но встреча с одним из них наполнила
Дома, в Льюнгвэлире, отец всегда внушал ей, что нужно помогать всем, кого обидело море. С раннего детства Ингитора помнила, как отец со своими людьми не раз ходил снимать с мели чужие корабли, как после бури хирдманы и работники разбредались искать по окрестностям усадьбы выброшенных морем, как ночевали и, бывало, подолгу жили в Льюнгвэлире неудачливые мореходы.
Осторожно ступая, стараясь не шуметь, Ингитора обошла вокруг лежащего тела, внимательно разглядывая его. Она была уверена, что человек этот жив. Мертвые тела совсем не такие. Они и лежат по-другому. Мертвые похожи на бревна и камни. А это был человек.
Собравшись с духом, Ингитора подошла поближе. Присев на колени, она перевернула человека лицом вверх. На вид ему было лет тридцать пять. Щеки и подбородок покрывала трех-четырехдневная темная щетина, вокруг закрытых глаз темнели коричневатые круги, на смугло-бледной коже присохли песчинки. Ингитора осторожно смахнула их. Человек дышал. На нем была рубаха, кожаная короткая накидка, кожаные штаны и сапоги, перевязанные под коленями зелеными ремешками. Плащ, как видно, унесло водой, или он сам его сбросил, чтобы не мешал плыть. Но пояс с ножом и мечом остался. На рукояти меча был небольшой серебряный молоточек. Значит, это фьялль.
Из-под ворота рубахи выпал также маленький кремневый молоточек на прочном ремешке. Ингитора взяла его в руку, повертела. Обычный амулет, который носит на шее каждый мужчина из племени фьяллей. У других молоточки бывают и покрасивее — из бронзы, серебра. А тут кремневый. Да еще грубовато выбитый. Может, старинный?
Ингиторе не могло и в голову прийти, что она держит в пальцах священный талисман, который много веков передавался от одного конунга фьяллей к другому. Говорили, что он был сделан из осколка самого Мйольнира.
Но что же теперь делать? Небрежно засунув молоточек обратно под мокрую рубашку, Ингитора снова посмотрела в лицо незнакомцу. Будь здесь мужчина — выброшенного морем следовало бы перевернуть и постараться вытряхнуть из него воду, которой он наглотался. Но тот был так велик ростом и плотно сложен, что Ингитора не надеялась с ним справиться.
Набравшись смелости, она похлопала фьялля по щекам. Потом потрясла за плечи. Он вздохнул глубже, глухо простонал что-то, но глаз не открыл.
Ингитора призадумалась. Ей вспомнилась темная спальня кюны Одды. Тогда она усыпила женщин. Теперь нужно, напротив, привести в сознание. Значит, заклинание нужно построить наоборот. Не мхи и болота, а что-то яркое, шумное, сверкающее…
Она посмотрела на меч фьялля. Пусть будет меч. Тем же камушком Ингитора нарисовала на песке возле головы фьялля с одной стороны руну света, а с другой — руну силы. Склонившись над лежащим, она запела негромко, но выразительно, стараясь проникнуть словом в самую глубину дремлющего сознания:
Режу я путы,сбиваю оковы,очи, проснитесьот тяжкого сна!Бьются секирыв пляске валькирий,пламя пылает,бури ревут!Она с трудом вытащила нож из ножен на поясе фьялля и стала водить им возле рук и груди лежащего, как будто разрезала невидимые путы. Но она видела их, видела оковы сна и бессилия, и разрывала их, и отбрасывала в сторону, продолжая звать:
Сердце грохочет,душа оживает,кровь бурным токомпо жилам бежит!Муж, пробуждайсяот дремы глубокой,зовет тебя к жизнизвонкий клинок!Она легонько стукнула острием ножа по кремневому молоточку. Фьялль глубоко вздохнул, вздрогнул, брови его дернулись. Ингитора поспешно сунула нож назад в ножны на его поясе и изо всех сил потрясла фьялля за плечи.
— Эй, просыпайся! — уже без стихов крикнула она. — Довольно ты здесь лежал!
Фьялль открыл глаза и вдруг резко сел, схватив ее за оба запястья. Ингитора вздрогнула и подалась назад, но он не выпустил ее. В этом не было вражды и желания причинить ей зло — он просто хотел обезвредить то живое существо, что оказалось возле него в это мгновение. И они застыли как изваяния, сидя на холодном песке и глядя друг на друга.
В первое мгновение, увидев склонившееся над ним лицо женщины с растрепанными рыжеватыми волосами и глазами цвета вечернего моря, Торвард принял ее за одну из морских великанш. Или за ведьму. Теперь же он разглядел, что, пожалуй, ошибся. Сидевшая напротив него девушка была живым существом, ее руки были теплыми, в глазах отражалась живая мысль. Торвард еще не опомнился толком и не понимал, где находится. Голова у него кружилась, лицо и фигура женщины расплывались. Он не столько видел, сколько ощущал вокруг себя незнакомый морской берег. И они были здесь одни. Ни усадьбы, ни корабля — только море, песок, каменистый моховый склон и ельник чуть повыше, и эта девушка в потрепанном зеленом плаще из толстой шерсти. И она была такой же чужой и одинокой на этом пустом берегу, как и он сам.
— Пусти! — сердито и строго сказала девушка и попыталась высвободить из его пальцев свои запястья. Опомнившись, Торвард испугался, что слишком сильно сжал, и поспешно выпустил ее. Девушка отодвинулась и потерла запястья, бросая на него настороженные взгляды.
— Прости, — хотел сказать Торвард, но в горле его как будто было насыпано песка, и он хрипло закашлялся. Потерев руками лицо, он потянулся, пробуя, все ли в порядке. Теперь он вспомнил и дорогу, и бурю, и ту волну, которая слизнула его с «Ясеневого Козла». Вон и весло, которое смыло вместе с ним и которое он чудом поймал. Если бы не оно, то сейчас он вместо этой девушки смотрел бы в бездонные глаза великанши Ранн.
— Где я? — хрипло спросил Торвард, снова подняв глаза на девушку.
— На Квиттинге, — ответила она, и по голосу Торвард сразу узнал уроженку племени слэттов. А может, южных вандров, там близко.
— Уже кое-что, — проворчал Торвард. — А где именно?
— На западном берегу.
— Это я знаю и сам. Едва ли меня унесло бы на восточный. Но тут есть усадьбы? Что вон там за мыс?
— Ты задаешь слишком много вопросов. Гораздо больше, чем у меня ответов. Я знаю еще меньше тебя.