Осеннее таинство
Шрифт:
– Возьму на заметку, – улыбнулся Юхи.
Вилли схватил со стола конверт и удивленно пожал плечами.
– Никак в голову не возьму, – задумчиво проговорил он, – что же это за адрес такой невиданный? Болотные Луга, третий дом справа от Гнилой Канавы.
– Не обращай внимания, – отмахнулся Юхи, – письмо передай почтальону Нюбергу прямо в руки и скажи, что от меня. Он парень шустрый, дня за два куда надо доставит. И это ему дай, так он еще быстрей доберется, – он достал небольшой позвякивающий мешочек и передал Вилли.
– Уже
– Охотно заберу, раз такое дело, – заинтересовался Юхи, – показывай, чего там у тебя?
– Зеркальце. Чудное с виду.
– Зеркальце? – удивился Юхи, – боюсь среди моих вещей такого быть не может. Ничего не перепутал?
– Может и перепутал, сами посмотрите.
Вилли достал из сумки зеркальце и протянул Юхи.
– Это тот забор, что в конце сада? – задумчиво спросил тот, вглядываясь в зеркало, – там еще малина растет?
– Он самый. Его Сигурт чинил на прошлой неделе. Дело он свое знает, забор теперь как новенький. Вы бы поглядеть сходили.
– Так я и думал, – кивнул Юхи, не обращая внимания на льстивые похвалы, – это старика Упилия зеркало. Он страсть как малину любит и бывает заходит нарвать корзиночку другую, а зеркало завсегда с собой таскает, видать и обронил через дыру в кармане.
– И какая ему надобность с собой зеркало таскать? Никак чудит старик.
– Простим старику его причуды, – ответил Юхи и вернул зеркало, – как закончишь на почте, сходи к нему и отдай прямо в руки. Понял?
– Понял.
– Точно? – насупился Юхи.
– За всю жизнь ничего проще не делал. Считайте старик уже при зеркале! – торжественно пообещал Вилли и скрылся за дверью.
На выходе из дома его уже поджидал Сигурт.
– Ну, – прищурился он, – чего он тебе сказал?
– Попросил письмо почтальону снести.
– Тьфу ты, про меня что сказал? Зеркало настроение ему поправило? – нетерпеливо проворчал Сигурт.
– Поправило да только не его оно, а старика Упилия. Я перва к Нюбергу загляну, а потом и к нему наведаюсь.
– А я, пожалуй, с тобой прогуляюсь, – радостно заявил Сигурт, – стребуем у разбойника бутылочку за доставку ценности.
– А не лучше б тебе крышей заняться?
– Никуда она теперь не денется. Дождя уж до вчера поди не будет, так что пусть оно тут все подсохнет, а на сухую и дело легче пойдет.
– Ты, что же, и погоду наловчился предсказывать?
– А то! И тебя научу. Гляди вон, – Сигурт махнул рукой на домик ниже по склону, – Эдвин брюхо свое на улицу вывалил и следит, как благоверная белье вешает. Значит, все, дождю уж до вечера не быть.
* * *
Приятели вышли на виноградники, где кусты ломились от ягод, изнеженных теплом летнего солнца; прошлись вдоль каменных стенок, подпирающих террасы и спустились по узкой тропинке к берегам Хрустального озера.
По прибрежной дорожке приятели неспеша добрались до окраины Дюли, где деревенские домики стояли в ряд, прижавшись друг к другу, как замерзшие воробьи на ветке. Людей на улицах встретилось мало, но всякий, кто проходил мимо непременно справлялся у приятелей о том, куда это они путь держат. Сигурт, пребывая в хорошем настроении, каждый раз отвечал по-разному.
Приятели заглянули к почтальону, а затем отправились на другой конец деревни, где жил Упилий. Сигурт трещал без умолку всю дорогу, а Вилли только и оставалось что кивать в ответ. Но, бывало, когда Сигурт заканчивал одну историю и вспоминал новую, ему все же удавалось вставить словечко.
– А Упилий никак уж лет девяносто землю топчет? – спросил Вилли.
– А то и больше. Вот мне сколько лет?
– Еще весной сорок пять отмечали.
– Точно! Я еще когда совсем молодой был, он уже стариком седым ходил. Поговаривали, будто бы его в болоте нашли. Один только нос и торчал из черной жижи. Хотели было похоронить, а он раз и очухался. Как привели его в деревню полуживого, бабы сразу перепугались. Обратно, мол, в болото нечистого несите. А мужики за него вступились. Приличный, говорят, старик, зачем же его в болото? Так и остался тут жить.
– Брехня, – усмехнулся Вилли, – веришь всему подряд.
– Может и брехня. Только откуда ж он, по-твоему, взялся?
– Ты сам-то откуда взялся?
Сигурт задумался.
– Матушка меня родила, а ее матушка ее, а ее…
– Знаю, как оно происходит, читал, – остановил его Вилли, – но чтоб люди оживали после того, как их мертвыми из болот доставали, не было такого.
– Откуда бы он не взялся поговаривают, он из… Как их звать-то? – Сигурт на секунду задумался и, стукнув себя по лбу, воскликнул, – лесных!
– Из каких еще лесных?
– Чудаков, что в чащах дремучих живут, людей сторонятся. Травки, грибы собирают да коренья всякие выращивают.
– Чего ему вдруг в лесу было жить, да еще и коренья выращивать?
– Тьфу! Опять не верит, – прогудел Сигурт, – а от чего думаешь его первач 2 таким славным выходит? Точно тебе говорю, добавляет он в него травинку особую. В лесу он когда жил, там ему леший рецептик-то и нашептал.
– Сейчас и спросим, что он там за дружбу с лешими водил. Вон его мануфактура.
2
Первач – самогон, получаемый в самом начале перегонки.