Осенняя мечта
Шрифт:
Затянулась долгая напряжённая пауза. Цветана было дёрнулась, пытаясь-таки убежать, но Алина её удержала. Она мрачно смотрела на меня. Она, ещё недавно разговаривавшая со мной так тепло и спокойно. У меня вырвался вздох.
– Для вашей же безопасности стоило немедленно вас отсюда выставить, но вы сами говорили, что эта целебная трава растёт только здесь, поэтому другого шанса выздороветь у Цветаны нет. Я не знаю, что делать: попробовать сейчас же отправить вас к границе или оставить здесь, надеясь, что никто больше вас не раскроет, тем самым дать Цветане возможность поправиться и жить полноценной жизнью?
Они изумлённо смотрели на меня. А что я сказал что-то совсем немыслимое? Хотя, да, так оно и есть. Грустно признался:
– Мне бы хотелось, чтоб вы стали моими друзьями. Мне всё равно, откуда вы. С вами мне спокойно и легко. Но ведь это безумие с вашей стороны! Вы явились сюда, почти к самой столице! И что вы собираетесь делать теперь?
– А вы…
– Договаривались на «ты», - устало исправил я.
– Ты дашь нам возможность уйти или будешь молчать, пока мы останемся здесь? – взволнованно уточнила Алина.
Киваю. Почему-то они мне поверили. Даже странно. Я бы на их месте сразу сбежал, но… они почему-то остались… И уже вскоре говорили со мной спокойнее… Странное знакомство, странная дружба… но мне было с ними хорошо… улыбка Цветаны грела мне душу… почему-то было именно так…
На следующий день я с утра пораньше я направился обратно в столицу, в надежде ещё раз переговорить с братом и, если не заставить упрямца задуматься, то хотя бы объяснить, что лучше ему не вызывать чрезмерного ужаса или ненависти у народа. Всё-таки, он ещё молодой король, ему нужна помощь его народа: один он воевать по любому не пойдёт, да и еду сам себе не вырастит. А вот если научится прислушиваться к людям, то ощутит их поддержку. Так ему легче будет править.
Шёл дождь. Слабый, редкие капли приятно освежали лицо. Я шёл по дворцовому саду. К счастью, Борислав не запретил мне сюда являться. Шёл и думал. Вдруг остановился невдалеке от клумбы. Яркие длинные стебли, сверху как трубочки окружённые сиреневыми цветами, а кучка листьев далеко внизу. Пышный невысокий куст с ярко-жёлтыми цветами. И много-много ромашек вокруг них. И вдалеке крошечные, разноцветные цветы. Я почему-то вдруг остановился и залюбовался ими, хотя раньше просто шёл мимо. А дождь всё капал, капал… Воздух был свеж и яркие всполохи цветов на фоне чёрной земли и растительности вокруг оживляли пространство и мою душу какими-то новыми яркими искрами. Странно, я же ходил здесь раньше… почему я этого не видел? И какое-то время стоял, вдыхая свежий воздух, наслаждаясь каждым вздохом и каждым мгновением любования цветами. И потом, ободрённый и оживлённый, пошёл дальше.
В комнате моей, куда заглянул, всё было как раньше. Я, оглядевшись, прислушавшись, и не обнаружив в коридоре лишних звуков, открыл тайник и достал ещё часть моего запаса монет. Небольшого, но полезного. Отдам тем, кто нуждается. И ещё надо бы купить для алхимиков ещё несколько мечей. Чтоб могли защититься от самоуправства Борислава, хоть немного. И, мало ли, какие смутные настанут времена… Или же отдать деньги ближайшим к Школе деревням: и селянам подспорье, и алхимикам свежая еда. А ещё мне давно уже говорили про закупку необходимых ингредиентов для искусственных веществ. Словом, дел было много.
Распахнулась дверь. Вздрогнув, повернулся. В спальню вбежал бледный-бледный Добромысл.
– Ох, мальчик мой! Что творится! Что творится! Какой кошмар творится! – затараторил он. И, запыхаясь, обвалился о косяк.
– Да что случилось?
Он ещё не договорил, как я выбежал из спальни, из моей комнаты и помчался по коридору.
Как он мог? Как мог? Это же чистое безумие! За одно справедливое замечание казнить целую семью?! И даже этого мальчишку… Славомира… Он же единственный друг нашего Славика! Борислав даже чувства собственного брата не желал щадить! Ещё и отправил Славика на охоту, потом в гости, чтоб за время его отсутствия уничтожить этих людей. Боюсь, младшего брата это убьёт. Он и без того жутко нервничает из-за всех выходок Борислава, а тут ещё и гибель друга и всей его семьи. Что будет делать несчастный Славик, понимая, что не успел вмешаться, что не сберёг?! Нет, я вмешаюсь! Я всю площадь песком распылю! И плевать, что потом со мной Борислав за это сделает! Ради Славика… Ради этого неповинного мальчишки…
Я бежал через сад быстро-быстро, как только мог… Падал, вставал, бежал, падал, снова вставал… Я разметал стражников у ворот искусственным камнем, посеяв жуткий переполох, украл у одного из них лошадь. Я скакал через город, срезая дорогу, разрушая лавки, попадавшиеся на пути, сея ужас у горожан ржанием вставшей на дыбы лошади и её копытами… Незадолго до площади лошадь взбунтовалась, скинула меня. Приложился спиной об мостовую. Поймать её не сумел, заковылял уже на своих двоих…
И не успел… Казнь уже заканчивалась. Последний из живых – Славомир, исполосованный кнутом, вновь поднялся, шатаясь, едва стоя, и выплюнул вместе с кровью ещё несколько проклятий на королевский род и на Борислава. Я стоял у толпы, глядя поверх голов, с ужасом, на его жутко порванную окровавленную одежду, на худое измученное тело, на его страшное лицо… Ненадолго его проклятья выбили меня… Потом я потянулся к камням на браслету, но замешкался. Я бы мог разметать всех людей, но если чуть ошибусь с подвидом камня, то площадь превратится в жуткое кровавое месиво… И пока я замешкался, палач ещё раз хлестнул обречённого. И тот снова упал, звучно приложившись головой о помост. И больше не вставал. Худое тело неподвижно замерло. Насовсем. И я ничего не сумел. Ничего. Я даже камни вовремя не использовал. Я так и осел на мостовую, не глядя, смотрел на расходящихся людей. На то, как на старых носилках мимо меня проносили уже безжизненные тела…
– И какой от тебя толк, а, тюфяк? – язвительно уточнили сверху.
Я поднял голову. Борислав стоял рядом, и, ухмыляясь, смотрел на меня. Ему было весело. А мне было не смешно. Ухмыльнувшись ещё шире, он спокойно прошёл мимо меня, а за ним его свита из аристократов, стражников и слуг. Внутри меня всколыхнулась жгучая ненависть. И ледяной ком отчаяния почти оглушил меня. Я ничего сделать не сумел. Ничего. Не успел. Не успел. Не успел…
Потом куда-то брёл, не разбирая дороги. Пока вокруг был город, люди шарахались от меня. Потом город закончился. Но это было не важно. Всё было не важно. Я ничего сделать не сумел. Ничего… Кто знает, рискни я использовать камни сразу, подбери я быстро нужное сочетание – и вдруг я бы смог спасти хотя бы одного? Но я замешкался. Не сумел. Не успел… На что я гожусь? Зачем я родился? Зачем?! Пока я читал эти книги, вокруг гибли люди. Пока я учил алхимию, вокруг гибли люди. От голода. От холода. От болезней. От войн. От чьей-то жадности. От чьей-то глупости. От чьего-то беспредела. Какой толк в моей алхимии? Какой в ней толк? Может, мне надо было учиться драться, как говорил отец? Тогда бы я похитил Славомира с площади. Или бы сдох в гуще схватки со стражниками вокруг помоста. Но так бы хоть что-то попытался сделать. А так я ничего сделать не сумел. Не сумел. Не сумел. Как теперь жить? Как смотреть людям в глаза? Какой смысл в том, что я королевской крови, если я даже одного мальчишку защитить не сумел? Какой смысл во всём моём существовании? Какой смысл? Какой?! Какой?..
Где-то в лесу я очнулся. Сам не понял, где я сейчас стою. Деревья сомкнули кроны надо мной, как чьи-то жадные загребущие пальцы – золотые монеты. Листья только-только начинали менять цвет. Внутри было как-то холодно. И пугающе пусто. Мыслей в голове не осталось. Мне хотелось сгинуть где-нибудь тут, в лесу, и больше не попадаться людям на глаза…
Я бы налетел на Алину, не отступи она назад. Сам не понял, откуда она тут взялась, в лесу. И где Цветана, которая обычно ходила рядом с ней?
– Что-то случилось?
– встревожено спросила девушка.
Медленно опустился на колени. И потерянно сказал:
– Трудно, когда от тебя ничего не зависит.
Почему-то она спросила:
– Что-то случилось с твоим другом?
Быстро взглянул на неё – сочувствие на её лице было искренним – и сразу же отвернулся, будучи не в силах смотреть ей в глаза. Около моих ног лежала незабудка. Я сам, не глядя, раздавил её. И даже её…
– Я не смог защитить его, - и с ненавистью добавил: - Я такой слабак!