Ошибка Архагора
Шрифт:
— Сколь щедро одарил бог создателя сей красоты, — произнёс старик, указывая рукой на ближнюю картинку.
— А, это… живёт тут одна… — впервые вступила в разговор молодая хозяйка, — красиво малюет, а бабушка её на базаре продаёт.
— Так это женской руки произведение? — Удивился паломник.
— Руки-то у неё умелые, да вот с головой не всё в порядке, — усмехнулась в ответ женщина.
— Неужели, дав дар изобразительный, господь отнял у неё разум? — Спросил старец.
— Да ну что ты, старче, она вроде бы нормальная, да не совсем. Какая-то она не от мира сего. Все девки как девки, а эта…
— Не
— Ну, прям не знаю как тебе и объяснить-то. И статью не по-годам наделена и ликом светла, почитай половина деревенских парней по ней сохнет. При монастыре обучалась с детства, да и хозяйка, говорят, хорошая. А подишь ты, не подпускает никого. Замуж-то ей ещё рановато, а погулять можно. Но никто ей по сердцу не пришёлся. Хоть и приветлива с людьми, слова худого не услышишь, а всё ж дикая она какая-то. На лошади скачет как мужик, скот пасёт в одиночку с волкодавом своим. А ещё говорят: будто ведунья она и знахарка, как и бабушка её. Но люди они добрые, завсегда помогут ежели что.
— Да, и в самом деле необычная девица, а звать её как?
— Ясна, — коротко бросила хозяйка, — это имя ей дал сам старый настоятель монастыря, царство ему небесное. Пресвятой был человек.
— Интересные люди живут в ваших местах, и впрямь, говорят, долина эта освящена небесами.
— Да уж, места наши благословенные, — поддержал разговор хозяин.
— Люди добрые, а не покажете ли вы мне дорогу к дому, где живёт сия мастерица? — Попросил гость.
— Да куда ты на ночь глядя, старче? — Удивился мужчина. — С утра бы и отправился.
— Ничего, ещё не очень поздно, и вас стеснять не буду, и любопытство своё утешу.
— Ну как знаешь, воля твоя, — с лёгкостью согласился хозяин дома.
Покосившаяся избёнка с тростниковой крышей вросла в землю по самые подслеповатые окна. В одном из них тускло мерцал огонёк. Старик подошёл к старой калитке и собирался уже ударить посохом по тёмным доскам, как она распахнулась и старушечий голос произнёс: "Наконец-то ты пришёл. Я долго тебя ждала".
— Сколь необычны слова твои, почтенная женщина, — после некоторого замешательства ответил старик.
— Проходи в дом, путник. Негоже с гостем на пороге беседу вести, — пригласила старая хозяйка.
Они прошли в дом, низко склоняясь при входе. Вставленная в светец лучина слабо освещала убогое жилище. Грубый стол, выскоблен набело, лавки вдоль стен покрыты домоткаными ковриками, большой сундук в углу, а над ним потемневший образ. Несколько полок с глиняной и деревянной посудой висели на стене. По всему было видно — живут здесь бедные, но аккуратные и чистоплотные люди. Приятный запах сушёных трав, обильно развешанных по всем углам, наполнял горницу. И картины, чудесные картины украшали голые бревенчатые стены. Большая печь с лежанкой тоже приковывала взгляд. Она вся была разрисована яркими узорами по белой штукатурке. Но где же та, которая создала эти удивительные рисунки? В комнате не было никого кроме старухи.
— Будь гостем в доме нашем, не богаты мы, но место для путника завсегда найдётся. Сейчас на стол накрою.
— Благодарю добрая хозяйка, я не голоден. Но ответь мне… — начал гость.
— Нет её здесь, — предугадав вопрос, ответила хозяйка, — в ночном она, скот пасёт.
— Так значит ты действительно ведунья, как говорят о тебе люди. А как имя твоё, почтенная, как мне тебя звать?
— Зови Варварой — это моё имя, хоть для всех я Евдоха. А вот твоего имени я так и не смогла узнать. Может, и ты назовёшь себя?
— Меня зовут Архагор, я пришёл сюда из далёкой страны, что лежит за океаном.
— Знаю, знаю, — копошась у печи, произнесла Варвара. — Присаживайся к столу, вечерять будем. И о деле поговорим.
Когда в деревянной миске задымилась каша, Архагор заговорил вновь.
— А знаешь ли ты, почтенная Варвара, зачем я пришёл?
— Знаю, давно знаю. Но не тот трон, на который ты хочешь возвести её, предназначен ей. Она наследница этого государства и здесь она править будет, — серьёзно ответила ведунья.
— Позволь не согласиться с тобой. Древнее пророчество гласит, что только дитя Солнца может занять трон верховной жрицы и правительницы страны Солнечных гор. А эта девушка как раз и есть истинное дитя верховного божества. Один раз в жизни я ошибся, и эта ошибка имела ужасные последствия. Огромный континент погрузился в кровавую пучину бессмысленной и беспощадной войны. Ваша страна тоже понесла огромные потери в гражданской войне. Так неужели же мне не суждено искупить свою вину путём возведения на престол истинной правительницы. Я очень стар, мой жизненный путь на этой земле давно уже подошёл к концу. Я жив ещё только потому, что моя миссия не завершена. Она должна взойти на престол страны Солнечных гор! Она должна принести людям долгожданный мир, усмирить враждующих, и вселить в их души веру в справедливое будущее.
— Да, она избранница небес, ей предначертана великая миссия, но ты пытаешься искупить вину перед народами, совершая другую ошибку, мудрый Архагор, — увещевала Варвара.
— И всё же я обязан увидеть её. Древний артефакт, который я пронёс через половину мира, должен доказать мою правоту, — настаивал старец.
— Я не могу тебе ничего запрещать или препятствовать, ты можешь хоть сейчас отправиться к ней. Я укажу тебе дорогу.
— Нет времени ждать до утра, я пойду немедленно. Благодарю тебя почтенная Варвара!
— Времени действительно нет. Тебя и её ищут враги. Но прошу тебя, не напугай её.
— Мне нужно торопиться.
Где-то недалеко за кустарником замерцал огонёк костра. Старик плёлся по тропе, еле передвигая ноги. Он был очень стар и измотан дальней дорогой. Но лишь священный долг поддерживал его и гнал вперёд. Глаза его видели всё так же хорошо как и в молодости, а вот тело едва слушалось. Но цель близка. Осталось закончить миссию.
В зеркальной глади озёрной заводи отражался чёрный гребень хребта на фоне догорающего заката. На берегу отдыхала лодка, шалаш притулился к скалистому утёсу. Овцы в загоне сбились в кучу отходя ко сну. В стороне от овец лежала корова с телёнком, пережёвывая жвачку. У костра лежал серый волкодав, положив морду на мощные лапы и прикрыв глаза. Уши пса торчали вверх и изредка поворачивались в разные стороны отдельно друг от друга. Спокойствие и тишина царили вокруг. Дневные песни природы уже затихли, а ночь ещё не вступила в свои полные права. Лишь лёгкий плеск воды нарушал идиллию.