Ошибка стюардессы. Человеческий фактор
Шрифт:
Что скажете, мужчины? Вы могли бы так просто пройти мимо такой девушки? А Ясенев, повторяю, мог.
Он казался мне бездушным снежным красавцем. А может он разочаровался в женщинах или хуже того, вообще никогда ничего к ним не испытывал?
Я терялась в догадках, кусала губы, срывала зло на пассажирах, – форменные придурки попадались почти в каждом рейсе, – и катилась по наклонной вниз. Никто не мог мне помочь, и я точно знала, что еще один рейс, может быть, два, и меня снимут с полетов.
Началова ясно дала понять, что ее терпение переполнилось. Я-то знала истинную причину!..
Ритка стала мне завидовать.
Началова не желала терпеть конкуренции, а Глебов стал благоволить ко мне и неизменно приглашал в кабину только меня, а Началова подносила нам кофе. Такого Рита, конечно, стерпеть не могла и теперь только ждала случай, чтобы расправиться со мной.
Я смирилась со своей участью, что ж, видимо, так суждено, и не видать мне красивой жизни вовек. Пилоты, наверное, все-таки не мое амплуа. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы вдруг к нам на борт не явилась палочка-выручалочка.
Я до сих пор благодарна Вике Золотовой, что она вовремя забеременела и поэтому ушла в декрет. Впрочем, обо всем следует рассказать по порядку.
Глава первая
Видимо, его чуть приподнятые густые брови, очаровательная улыбка, прямой взгляд, отдаленная схожесть с моим отцом в молодости, спортивное тело, аккуратная едва заметная модная бородка, а также красный галстук, в то время как все пилоты носили голубые, сделали свое дело. Не знаю, почему ему было позволено нарушать форму одежды, принятую в нашей доблестной авиакомпании, – он всегда носил красный галстук. Если бы у него еще было чувство юмора, я была бы сражена окончательно и наповал, но проверить, есть ли оно у него, не представлялось никакой возможности, мы практически не общались ни во время полетов, ни после.
Я не просто влюбилась, я вдруг почувствовала, что влечение к Ясеневу стало переходить в манию. Со мной стали происходить какие-то явно жутковатые вещи.
К примеру, мне стало казаться, что пассажиры видят меня совершенно голой. Я иду по проходу, как обычно, в пилотке, юбке и жакете, а они видят меня так, словно я предстала перед ними вообще без одежды. Вначале я подумала, что пройдет, это всего лишь случайная мысль, но нет, странное чувство стало повторяться с завидной регулярностью, причем только в салоне самолета и нигде больше.
Я пошла к психологу, – респектабельному очкастому парню, обложенному умными книгами. Огромный портрет Зигмунда Фрейда висел в его офисе у него за спиной. Папаша Фрейд с доброй улыбкой смотрел на меня со стены, как будто говорил: «Чем красивее женщина, тем больше у нее проблем». Очкарик-псих долго меня слушал, смаковал детали, а затем дал мне совет, который я беспрекословно выполнила.
Когда мне снова показалось, что пассажиры смотрят на меня так, как будто я голая, я наклонилась к первому попавшемуся бордовому усатому дядьке, похожему на строителя-бульдозериста.
– Скажите, а со мной что-то не так?
Он изумленно округлил глаза.
– Да вы что! Вы же богиня, богиня, говорю я вам. Коньячку не нальете?
Ф-фух! Как и предупреждал мой очкарик, у меня в самом деле как будто занавеска в мозгу опала.
Да, конечно, они все пялятся на меня, однако не обо мне думают, черт побери! Стало просто смешно. Странное чувство отпустило, больше мне не казалось, что пассажиры с изумлением смотрят на меня так, словно я голая, однако одержимость Ясеневым осталась.
Я рисовала счастливые картины нашей совместной жизни, – он носит меня на руках, а я рожаю ему детей, однако действительность выглядела совсем по-другому. Вечно задумчивый Артем Ясенев, кажется, думал только о самолетах.
В один из дней, когда мы убирали салон после очередного тяжелого перелета через Атлантику, все вымотались настолько, что быстрее свернули уборку и ушли спать, а я задержалась на минуту. Дикое бешенство овладело мною.
Я готова была рвать зубами проклятые кресла и грызть подлокотники, а в иллюминатор запустить свою только что купленную в Париже туфельку на высокой шпильке. Злоба неудержимым потоком хлынула наружу!
Скинув надоевшие туфли и широко расставив ноги, я как жрица на древнегреческих вакханалиях воздела руки к тускло светившим лампочкам салона.
– Долбаная керосинка, скажи, почему он любит тебя, а не меня?!
Водитель автомобиля, который подвозит трап, дежурил внизу. Услышав крик, он пулей влетел в салон с распахнутыми глазами и, увидев меня, остановился.
– А, это ты!.. А чего орешь как резаная?
– Да так, кое-что в кишечнике накопилось.
Он разинул рот от удивления, и я, развернув обертку, нежно положила ему на язык немецкий фирменный леденец. Так заботливая мама-птица кладет в рот сладкую гусеницу своему незаметно повзрослевшему птенчику. Дяденька, кажется, немедленно проглотил леденец с испугу, а он был довольно большим.
Так проходили мои дни, и чувство, что добром все не закончится, неотступно преследовало меня. Я казалась себе машиной, у которой заканчивается масло в шестеренках, и теперь в любой момент меня может просто заклинить, а что я сотворю в таком состоянии, одному богу известно!
Тем временем Началова зверела все больше и больше. Кажется, один лишь мой вид приводил ее в тихое бешенство. Всеобъемлющий надзор нашей крутой бригадирши стал меня конкретно доставать.
Правильно говорят, что всякому терпению бывает предел. Лебезить перед Ритой, задабривать неизвестно чем (каждый выживает как может!) или сделать своей лучшей подругой-утешительницей бутылку, – все это был не мой путь. Я бы, наверное, в конце концов, просто подралась бы с ней, с наслаждением расцарапав до крови ее густо напудренную физиономию, чтобы она меня хотя бы еще на две недели запомнила, пока царапины не заживут, а затем написала бы заявление на увольнение.
Все к тому шло. Мой психолог, однако, посоветовал мысленно убить Началову.
Я в недоумении приоткрыла рот.
– Как убить?
– Просто представь, что ты убиваешь ее. Купи мысленно свинцовую дубинку и иди с ней на работу. Купила?
– Меня просвечивает служба безопасности.
– Хм, сострой парням глазки, они же мужчины, а ты неотразимая секс-бомба!
– Хорошо, они впрямь растаяли, пропустили, прохожу на борт с дубинкой, что дальше?
– Если Началова вновь станет доставать тебя и терпеть не хватит сил, мысленно врежь ей дубинкой по башке так, чтобы ее мозги брызнули на обшивку самолета, а сама при этом мило улыбайся, словно японская гейша богатому клиенту. Пару раз убьешь ее так, а потом ее штучки пойдут мимо кассы, вот увидишь, ее колкости просто перестанут тебя задевать, она же труп! Как труп может кого-то доставать?