Оскал Фортуны, или Урок выживания

Анфимова Анастасия Владимировна

Рекс встал и бросил письмо в жаровню с углями. Хмуро дождался, когда рисовая бумага сгорит дотла, и сел за стол. Хошиах, видя настроение господина, молча поставила перед ним деревянную миску с молочной кашей и тихо ушла за занавесь.

У Сакуро рис в горле застрял. Он давно не видел владыку таким озабоченным.

— Плохо, брат, — тихо проговорил Рекс. — У Акудзо вновь был приступ.

Сакуро побледнел.

— Он жив?

— Да, кровотечение удалось остановить, — хмуро ответил Бьерн. — Но он очень слаб.

— Бедная

сестра, — тихо проговорил Сакуро. — Это все та первая зима. Мы делали все, чтобы уберечь сына нашего повелителя, но Вечное Небо все же послало ему болезнь.

— То, что он тогда выжил уже чудо, — вздохнул Бьерн, ковыряясь в чашке. — Шаманы пророчили ему не больше пяти лет. Бедная Фудзико.

— Прости, мой Рекс, — нахмурился Сакуро. — Но Акудзо не только твой названный сын и мой господин, но и Истинный Сын Неба. Его смерть может оттолкнуть от нас многих благородных воинов.

— Я понимаю это, брат, — Бьерн взглянул на него. — Но для меня важнее то, что он сын моей любимой женщины. И его смерть будет сильным ударом для Фудзико.

— Будем молиться, чтобы боги послали ему здоровье, — решительно сказал Рекс и, поморщившись, принялся за кашу.

Сакуро стал лениво жевать душистый рассыпчатый рис с нежным мясом и пряными травами.

— Я решил сам написать жене, — Бьер отложил ложку. — Мой подчерк может прочитать только она и мой писарь.

Дариец чуть улыбнулся.

— Тогда не забудь добавить, что есть сведения о Ёсионо, — ответил улыбкой тонганин.

Бьерн нахмурился и вдруг вскинул брови.

— Нашлась дочь?

— Пока нет, — вздохнул Сакуро. — Мне сообщили, что ее происхождение раскрыто, и сейчас она томится в темнице замка Канаго.

— Хошиах! — крикнул степняк.

Служанка вышла из-за занавеса, вытирая руки.

— Спасибо тебе, — поблагодарил ее Рекс. — Убери стол, он нам нужен.

— Сейчас, мой господин, — кивнула женщина.

Упругой походкой Бьерн подошел к сундуку и вытащил свернутую карту, нарисованную на толстом пергаменте.

— Здесь? — толстый палец дарийца ткнул в аккуратно нарисованный замок у слияния двух рек.

— Да, мой Рекс, — кивнул Сакуро, — Хотя пленный сказал, что ее могли отправить в столицу.

Какое-то время повелитель думал, разглядывая причудливые извивы рек, тонкие полоски дорог, пересекавшие империю, крошечные рисунки городов и замков.

— Поворачивать на восток слишком опасно, — с сожалением сказал он. — Нам могут ударить во фланг. Что думаешь, брат Сакуро?

— Надо выяснить, там ли еще Ёсионо, — ответил тот. — Я считаю, вначале нужно послать разведку. Мне известно, что почти все землевладельцы увели свои отряды в войско сегуна. Именно их мы вчера и разбили. В замках остались лишь небольшие гарнизоны, которые будут озабочены только защитой своих стен. Сильный отряд легко дойдет до Канаго и сможет выяснить судьбу племянницы.

Владыка степи

молчал, разглядывая карту и думая о чем-то своем.

— После того, как твоя сестра стала моей женой, ее дети это и мои дети, — внушительно проговорил Бьерн.

— Конечно, мой Рекс, — прижал руку к груди Сакуро.

— Поэтому мы сделаем не так, — дариец посмотрел на собеседника. — Сразу вслед за тем отрядом пойдут гирмены ярлов Асольда и Ларса под твоим командованием, брат Сакуро.

— Ты хочешь разделить армию? — нахмурился тонганин. — Почти двадцать тысяч всадников большая сила.

— Тот ублюдок, что называет себя Сыном Неба, не предпримет ничего, пока не подойдут войска южных сегунов.

— Я должен взять Канаго-сегу?

— Да! — улыбнулся Бьерн. — Приведешь земли под власть истинного Сына Неба и наступай на столицу с востока.

— Слушаюсь, мой Рекс, — Сакуро прижал руку к сердцу.

— Кого ты хочешь послать с отрядом разведчиков? — поинтересовался у него повелитель.

— Моего сына, — сразу же ответил тот. — И с ним полтысячи всадников.

— Пусть берет только «верных», — распорядился Бьерн. — Будет лучше, если их будут принимать за своих.

— Да, мой Рекс.

Сакуро направился к выходу.

— Постой! — остановил его повелитель. — Возьми с собой Зигунда. Ему уже семнадцать и он давно мечтает вырваться из-под отцовой руки.

— Прости, мой Рекс, — поклонился тоганин. — Но ты несправедлив к наследнику. Он умный юноша и почтительный сын.

— Я знаю, брат Сакуро, — широко улыбнулся степняк. — Я знаю.

Гасиго склонился над картой, следя за рукой отца.

— Дальше Ивара не ходи. Оттуда пошлешь к Канаго разъезды. Пусть захватят пленных. Лучше кого-нибудь из замка. Благородные или простолюдины не важно. Слуги иногда знают не меньше господ.

— Понимаю, отец, — кивнул воин.

— Двигайся до Бриса-но-Хайдаро, потом по Яворской гряде выйдешь к Ивару. К реке Хана не спускайся. Там много поселений. Помни, твоя храбрость и так всем известна, поэтому подвигов напрасных не совершай. Твое дело выяснить все о принцессе, о количестве соратников в замках и Канаго-сегу, о состоянии дорог.

Гасиго с упреком взглянул на отца, но Сакуро не обратил на это никакого внимания.

— Пока будет возможность, выдавай себя за отряд, возвращающийся после битвы у Эхомо-маро. Помни, сын. Я посылаю с тобой лучших наших воинов. Тех, кто прошел с нами весь скорбный путь. Сбереги их.

— Да, мой господин, — поклонился Гасиго.

По ночам купцы не плавали. Корабль приставал либо к многочисленным островкам на реке, либо к деревням по берегам. Матросы вбивали в землю кол, к которому привязывали прочный трос, разводили костер и готовили себе немудрящую еду. Зимой спали на берегу, летом на корабле. Но всегда выставляли часовых. Яворская гряда издавна считалась местом разбойничьим.