Осколок Империи
Шрифт:
По закону он все еще жив. Иногда приговоры отменялись на этом этапе и заключенных возвращали к жизни без каких-либо пагубных последствий для их здоровья, хотя они вспоминали об этом с ужасом в течение всей своей жизни.
Сейчас осужденного перенесли на операционный стол. Его череп вскрыли, на его шее был сделан надрез, и спинной мозг был перерезан под основанием головного. Головной мозг был вытащен аккуратно — потому что окружающие его мембраны не должны быть повреждены. Хотя доктора и отрицали это, все же ощущалось какое-то глубокое уважение к человеческому мозгу и к этому моменту. В этот момент осужденный становился по закону мертв.
В Госпитале
Они сожгли его мозг в электрической печи и положили пепел в урну для похорон. Затем наступила очередь его кожи. Ее удалили целым куском, все еще живую. Почти всю работу выполняли машины, но машины на Плато не были настолько совершенными, чтобы работать без человеческого контроля. Доктора продолжали операцию, как будто бы они разбирали очень нежную, очень ценную и очень сложную головоломку. Каждый орган помещался в анабиозный контейнер. Затем кто-то взял с помощью шприца небольшой образец и протестировал его на реакцию отторжения. Операция по трансплантации всегда проходила очень сложно. Тело пациента отторгло бы любой инородный орган, если реакция отторжения не была сбалансирована сложными химическими веществами. Когда тесты заканчивались, каждый орган детально фиксировался и перевозился в соседнюю комнату в банк органов.
Мэт заблудился. Он бродил по коридорам в поисках двери с табличкой «Вивариум». На некоторых из дверей, мимо которых он проходил, были таблички, на некоторых нет. Госпиталь был огромен. Он легко мог ходить по нему несколько дней, но так и не найти вивариума, о котором говорил полицейский. Отдельные люди проходили мимо него по коридорам, одетые или в полицейскую форму, или в белые халаты и белые маски, завязанные на шее. Когда Мэт видел, что кто-то приближается, он прижимался к стене и оставался совершенно неподвижным, пока человек не проходил. Никто не замечал его. Его странная невидимость хорошо защищала его.
Но он не продвигался в своих поисках.
Сейчас ему очень нужна была карта.
Некоторые из этих дверей могли вести в кабинеты. В некоторых, или во всех, кабинетах должны быть карты, возможно, укрепленные на стене или на столе. Ведь это помещение такое запутанное, подумал Мэт. Перед ним была дверь со странным символом и надписью: «Только для персонала». Может быть…
Он открыл дверь. И замер на пороге, потрясенный.
Стеклянные емкости заполняли всю комнату и были похожи на аквариумы высотой до потолка, каждый из которых был разделен на небольшие отсеки. По своему устройству они напоминали лабиринт или книжные шкафы в публичной библиотеке. В первое мгновение Мэт не узнал, что находилось в этих емкостях, но по их асимметричным формам и по оттенкам темно-красного цвета их происхождение можно было определить безошибочно.
Он вошел внутрь. Он потерял контроль над своими ногами, и они двигались сами по себе. Эти темно-красные предметы, эти полупрозрачные мембраны, эти мягкие на вид шарики чуждых форм, большие прозрачные цилиндрические емкости, наполненные ярко-красной жидкостью… Да, это все когда-то было человеческими существами. И здесь были надписи:
Тип АВ, RH+. Содержание глюкозы…
Щитовидная железа, мужская, класс отторжения С, 2, pn, 31. Слишком активна для тела с весом, меньшим чем…
Левая плечевая кость, живая. Тип костного мозга О, Rh, № 02. Длина… Внимание: прежде чем использовать, проверить на совместимость с суставом.
Мэт закрыл глаза и прислонил голову к одной из этих емкостей. Стекло было холодным и приятно остужало его разгоряченный, покрытый потом лоб. Он всегда слишком сильно сопереживал чужому несчастью. И сейчас он был полон горя, и ему нужно было время, чтобы оплакать этих незнакомцев. Демоны Тумана, лишь бы они оказались незнакомцами.
Поджелудочная железа. Класс отторжения F, 4, pr, 2. Склонность к диабету: использовать только для извлечения сока. Не трансплантировать.
Открылась дверь.
Мэт скользнул за емкость и наблюдал из-за нее. На женщине был надет халат и маска, и она везла перед собой что-то на колесах. Мэт смотрел, как она достает из тележки какие-то предметы и помещает их в различные большие емкости.
Кто-то только что умер.
И женщина в маске была чудовищем. Если бы она сняла маску и под ней оказались ядовитые клыки длиной в фут, Мэт не испугался бы ее больше, чем сейчас.
Сквозь открытую дверь доносились голоса.
— Мы не можем использовать мышечную ткань. — Голос женщины, высокий и раздраженный, с акцентом, характерным для Экипажа. Этот акцент не был достаточно точным, хотя Мэт и не мог понять, в чем именно.
Саркастический мужской голос ответил:
— Ну и что же нам делать, выбросить ее?
— А почему бы и нет?
Несколько секунд тишины. Женщина с тележкой закончила работу и двигалась к двери. Затем:
— Мне не нравится эта идея. И кроме того, человек умер, чтобы дать нам здоровую живую ткань, а ты собираешься выбросить ее, как… — Закрывшаяся дверь оборвала голос на полуслове.
Как остатки от пира вурдалаков, закончил Мэт за него.
Он уже повернулся к двери, когда заметил что-то странное. Четыре емкости отличались от других. Они стояли около двери, и в этом месте на полу были царапины и краска потемнела, что свидетельствовало о том, что раньше здесь находились контейнеры для анабиоза. Однако, в отличие от анабиозных контейнеров, в основании этих емкостей не было сложного оборудования. Вместо этого все оборудование находилось внутри самих емкостей, за прозрачными стенами. Вероятно, это были аппараты для аэрации. В ближайшей емкости находились шесть маленьких человеческих сердец.
Без сомнения, это были сердца. Они бились. Но они были очень маленькими, не больше кулака ребенка. Мэт дотронулся до поверхности емкости, она была теплой, как кровь. В стоящей рядом емкости находились предметы с пятью дольками, которые, по всей видимости, были печенью, но они были маленькими, очень маленькими.
Вынести это было больше невозможно. Казалось, одним прыжком Мэт выскочил в коридор. Он прислонился к стене, вдыхая полной грудью, его плечи вздрагивали, а перед глазами стояли маленькие сердца и печени.
Кто-то вывернул из-за угла и резко остановился.
Мэт посмотрел: большой спокойный человек в форме полицейского. Мэт попытался заговорить. Его голос был хриплым и едва внятным:
— Где вивариум?
Человек некоторое время смотрел на него удивленно, затем сказал:
— Поверни направо и увидишь лестницу. Поднимись по ней, поверни направо, затем налево и ищи табличку. Ты увидишь большую дверь с индикатором тревоги. Ты не ошибешься.
— Спасибо. — Мэт повернулся к лестнице. Его желудок жгло, а руки дрожали. Больше всего на свете ему хотелось бы просто упасть, но надо было идти.