Осквернитель Соломон III
Шрифт:
Вернувшись в туннель, она направилась к той части резиденции, где размещались чистилища. Их было шесть.
Подойдя к первому, она прислушалась. Ее встретила еще более мрачная тишина. Бабушка была единственной, кто знал, что Хаос любила играть в туннелях. За исключением Мастера. Но она никогда не говорила бабушке, что Мастер знал. Он сказал ей не говорить. И она послушалась.
С осторожностью Хаос скребла ногтями вдоль решетки каждой комнаты, а затем подставляла к ней ухо.
Дойдя до третьей, она напряглась, услышав звук. Она снова царапнула по металлу.
–
Слабый шепот, так близко от нее, перехватил дыхание.
– Бабушка?
Кровати в Чистилище были расположены прямо над вентиляционными люками.
– Я здесь, - прошептала Хаос.
– Ты…
– Я в порядке, дитя, - мягко упрекнув, сказала она, ее голос был едва слышен.
Ложь заставила Хаос с отчаяньем убедиться во всех ее подозрениях.
– К-как давно ты здесь?
– Всего несколько дней.
Хаос закрыла глаза. Это была очередная ложь. Очевидно, бабушка потеряла счет дням, Хаос слышала это за ее необходимостью притворяться, что все не так уж плохо. Но Хаос знала, что все намного хуже, потому что единственная причина, по которой бабушка в Чистилище, заключалась в том, что она не подчинилась Мастеру. И теперь она была уверена, что меры соблюдения дисциплины ужесточились после всего того, что произошло.
По крайней мере, она не была в Голгофе. Что бы бабушка ни сделала, Хаос никогда бы не связала это со злом. Для Хаос все плохое, что она делала, было из любви к ней.
«Я просто изнеженная старушка, когда дело доходит до тебя. Мне не нравится видеть, что тебе больно, будь это обучение или что-то еще».
Но теперь Хаос удивлялась, насколько ошибочны были суждения бабушки о ее "обучении".
– Почему ты вернулась? Как...
– Хаос слышала, насколько трудно ей было дышать и говорить. - Соломон, - едва слышно произнесла она.
Сердце Хаоса дрогнуло, отозвавшись на его красивое имя, подобному бризу в адском пекле.
– Он жив, - ахнула она, улыбаясь.
– Он жив, и он такой красивый. Бабушка, мне нужно, чтобы ты мне все рассказала.
Женщина молчала, и Хаос всем сердцем желала увидеть ее лицо, чтобы понять, что происходит.
– Ты знаешь кого-нибудь по имени Шантиль?
В первую минуту тишины ее безмолвие в ответ несло в себе надежду. Хаос ждала, затаив дыхание, когда из женщины вырвался всхлип.
– Лили, - горько заплакала она.
– Это ее имя? Ты ее знаешь? Неужели она здесь бабушка? Они отняли ее у Соломона. Не плачь, пожалуйста, не плачь, ма-ма.
– Это имя, которым Хаос иногда называла ее, дразня, но это лишь заставило женщину зарыдать сильнее.
– Мне нужно знать о ней. Соломон... Соломон любит ее, - задыхаясь, Хаос подавила лавину боли.
– И он заслуживает этого, мне нужно найти ее для него. Скажи мне, пожалуйста. Мне нужно знать.
Женщина ответила еще более громкими рыданиями.
– Ма-ма! Ма-ма! Кто-нибудь услышит. Мне нужна твоя помощь!
– от отчаяния ее голос дрогнул. - У меня больше никого нет, мама, мне нужно, чтобы ты помогла мне ее найти. Расскажи мне о Шантиль, - она едва справлялась со своим горем.
– Мне нужно рассказать тебе, -
– Пожалуйста, послушай меня, мне осталось недолго.
– Что? Почему?
– Не придавай этому значения, дитя, - сказала она, твердо и сурово.
– Я должна была рассказать тебе давным-давно, но...
Хаос напряглась в ожидании, пока бабушка пыталась справиться с рыданиями.
– Я была слишком слабой, и мне очень жаль, - сквозь слезы произнесла она и тихо прошипела: - Шантиль - одна из наших, она Лили Фэрчайлд, дочь Барнабаса.
Это новость шокировала Хаос, она широко раскрыла глаза, не веря тому, что услышала. Нет. Нет, это не может быть правдой.
– Она одна из... хозяек плодородия.
Хаос отчаянно пыталась вспомнить значение этого термина.
– Ты не знаешь об этом, - прошептала бабушка, как будто это было еще одно признание, которое держалось в строжайшем секрете.
– Это частная секта Ордена...
– на мгновенье бабушка замолчала, но потом с трудом продолжила: - ...предоставляющая ученикам стадо, чтобы завоевать больше душ.
Агония в ее тоне заставила желудок Хаос сжаться, пока она пыталась связать эту информацию с Соломоном.
– Я… не…
– Лили была первой с ним, перед тобой. Она должна была зачать ребенка, но он был слишком упрям, хотел дождаться свадьбы, прежде...
Хаос судорожно выдохнула при упоминании ангельских черт ее любимого Соломона.
– Да, определенно. Он из тех, кто будет ждать.
Она закрыла глаза, тело наполнилось теплом от воспоминания, когда он занимался с ней любовью.
– Он женился на мне, бабушка, - она не могла больше держать это в себе.
– Он женился на мне, он занимался со мной любовью. Но... он любит Шантиль. Так он назвал ее, он... он искал ее. Он думал, что она мертва.
– Возможно, так и есть, - едва слышно произнесла бабушка.
– Мастер наказал ее за провал, - сказала она с горечью.
– У нее больше не может быть детей, - напряженно выдала она.
Хаос стало нехорошо.
– У нее ... у нее есть дети?
– У нее три дочери. На самом деле должно было быть пять. Они все еще пытаются, творят с ней ужасные вещи, - прорычала она.
– Но у нее каждый раз случается выкидыш, и Мастер говорит, что это из-за ее греха, но всё не так! Он сделал это! Он сделал это с ней и наказал за то, что она не могла выносить ребенка!
– О, Боже, - ахнула Хаос, крепко зажмуриваясь. Она была лишь очередной жертвой в безумном плане Мастера. При воспоминании о ней и Соломоне руки Хаос нервно сжали прутья решетки. Мысли об этом причиняли ей боль, в груди жгло огнем, но она заставила себя сделать это. Заставила себя почувствовать, через что прошла Лили, и девушка не испытывала к ней ненависти за то, что она притрагивалась к Соломону. Что отняла его у нее.
Еще одна вспышка тепла прошла через ее тело при воспоминании о напоре и мужественности Соломона, мысли о котором наполнили ее голову, крадя дыхание, ревностно напоминания ей о том, что никто не давал ему столько, сколько она.