Осквернитель Соломон III
Шрифт:
Хаос покачала головой, сосредотачиваясь на мраке, окружающем ее, подавляющем ее изнутри и снаружи. Мастер никогда бы не позволил Лили быть счастливой. Конечно, Лили была достаточно умна, чтобы понимать это. Но... она, конечно же, влюбилась, да и как иначе? О, Боже... как она будет жить без него?
– Где она сейчас, бабушка? Я должна вернуть ее Соломону.
– Что?
– пронзительно вскрикнула бабушка.
– Дитя, ты слышала меня?
– Соломон хочет ее, он любит ее, - воскликнула Хаос с болью в сердце.
– Там больше нечего
– бабушка чуть ли не срывалась на крик.
– Он завладел ее разумом, вырезал его прямо из ее прекрасной головы!
– завопила она.
Ужас наполнял Хаос, пока она прибывала в тишине. Лоботомия. О, Боже, нет. Наказание за ее провал. Это то, что он готовил и для нее? Ее мысли закрутились в водовороте смятения. Что же теперь делать?
Чего хотел бы Соломон? Хотел ли он узнать и увидеть, что его Шантиль сломлена и пуста? Она думала о том, как он поступит, думала о его чистом сердце. О его чистой любви. Слеза скатилась по ее щеке. Без сомнения, он хотел бы свою Шантиль. Целой или разбитой на миллион кусочков, он хотел бы только ее, и Хаос найдет способ вернуть ее туда, где ее место. С Соломоном. Лили заслужила это. Она заслужила Соломона. Не Хаос, которую отослали помочь и которая сделала все не так.
Нет. В ней больше не было зла. Она будет делать лишь то, что правильно. И было действительно правильным привести Шантиль к ее любимому Соломону.
– Королева, - вспомнила Хаос.
– Расскажи мне о Королеве: кто она, где находится? Она хорошая или плохая?
Внезапная тишина напугала ее. Ответ на этот вопрос значил многое, даже если Хаос не знала почему, но она чувствовала, что это имело большое значение.
– Никто не видел Королеву, дитя.
Отчаяние охватило Хаос.
– Что это значит?
– Это означает именно то, что я сказала. Ее никто никогда не видел.
Ее рот изумленно раскрылся, когда у девушки появилось новое подозрение.
– Как ты думаешь... она настоящая? Ты думаешь, это ложь, все это ложь?
– Я не знаю, - едва слышно ответила бабушка, ей уже было больно дышать.
– Что еще ты знаешь? Мне нужно как можно больше, бабушка.
– Я знаю, что Мастер - лжец. Жестокий человек. Я знаю, что не доверяю ему, знаю, что ненавижу его, - прошипела она.
– И я знаю, что хочу, чтобы он вечно страдал за то, что сделал, - закончила она, ее слова вырывались с такой невероятной болью.
– Я собираюсь остановить его, бабушка.
– Да, ты остановишь его, - внезапно воскликнула она, удивив Хаос.
– Я верю, что ты избранная, но не для его замыслов, а истинного нашего Господа Бога.
Внезапная радость затопила ее, подтверждая, что именно в этом знании она и нуждалась. Хаос прижала лоб к холодной металлической решетке и закрыла глаза.
– Я знала это, бабушка, - прошептала она.
– Я знаю, что ты знаешь это, дитя. Потому что ты - ангел во мраке, - боль снова заставила ее говорить с трудом.
– Мой драгоценный ангел во тьме. Мне так жаль, что я не была сильнее.
Хаос
– Благодаря тебе я жива.
– Я помогла ему убить тебя!
– громко закричала она.
– Ш-ш-ш, пожалуйста, бабушка, они услышат.
– Пусть слышат, - прорычала она.
– Они не должны знать, что я здесь, - напомнила ей Хаос.
– Да, прости, - поспешила она, затаив дыхание.
– Что ты будешь делать, дитя?
Что она собиралась сделать... это был единственный вопрос с простым ответом.
– Я собираюсь найти Мастера.
– И что потом, детка?
– с ужасом спросила она.
– Положу конец проклятию.
Глава 4
– Кому мы вообще можем доверять в этом городе?
– спросил Соломон, пока они направлялись в отель.
– Ключ, могила, поэма. Ключ, могила, поэма, - повторил он несколько раз.
– Речь, наверняка, о той проклятой психушке, - ответил дядя.
– Нам нужно достать записи из психиатрической лечебницы, - согласился с ним отец, и это прозвучало так, словно он впервые об этом задумался. Это показалось Соломону смешным.
– Уже достал, - покачав головой, сказал дядя Джо, после чего спросил: - Подождите. Поэма. Ключ. Он имеет в виду, что поэма - это и есть ключ?
– Кто знает, - разочарованно ответил отец.
– Ты ведь сказал, что он дал тебе настоящий ключ?
– Да, - как ни в чем не бывало кивнул дядя.
– Проклятый бесполезный деревянный ключ.
– Возможно, это просто аналогия, - предположил Соломон, прежде чем задаться вопросом: - А существует ли деревянный ключ на самом деле?
Отец покачал головой, приподняв широкие плечи, его взгляд стал напряженнее.
– Я никогда о таком не слышал, но кто знает. Может, давным-давно такие и были. Или он увидел его во сне, - добавил он. – Полагаю, он просто запомнил фрагмент из сновидения, и деревянный ключ, о котором он говорил, нечто символичное, - заключил он.
– Мы знаем, что эта психушка – воплощение зла, - пробормотал дядя.
– Вот это меня и пугает, - согласился отец.
– Что?
– Соломон наклонился вперед.
– Ну, возможно, это связано с чем-то еще. Это место когда-то было прекрасным, было одной из величайших больниц в мире, другой такой не существовало. Она одна из самых ценных вех истории города, - воскликнул он, снова расстроившись.
Дядя Джо усмехнулся.
– Довольно относительное понятие. Мы с Соломоном думаем, что все проблемы связаны именно с этим местом. Особенно после того, что случилось с твоим сыном.
Соломон не упустил солидной доли язвительности в тоне его голоса. До его отца, видимо, предельно четко и ясно дошел смысл этих слов, поскольку он не стал спорить, лишь добавив: - Вот почему я слушаю все, что вы говорите.
– Ты действительно думаешь, что проклятие существует? – с любопытством спросил Соломон отца.
– Настоящее проклятие? Ты в это веришь?