Особенный. В твоих руках

Эклер Натали

– В том числе. Попросил Костяна купить для тебя ягод, так он расстарался. Она местная и мелкая, но сладкая.

– Потому что под палящим солнцем зрела. Второй клубники обычно мало, зато она слаще. Когда мы жили в доме, я ее прямо с грядок съедала. Так она даже вкуснее. Не знаю почему, но с дерева и с куста все всегда вкуснее кажется.

Я болтаю и вожу рукой по мраморному ребру столешницы. Бессмысленные движения и многословие – признаки крайней степени беспокойства. Капец, разволновалась.

Макс берет самую крупную

ягоду и протягивает. Я хочу взять, но он подносит ее прямо к моим губам. Смотрит на них, затем в глаза. Так откровенно, что я понимаю: это такая прелюдия.

От этой мысли снова в жар бросает, но губы я размыкаю и клубнику съедаю. Она ароматная и ожидаемо сладкая, малина после нее кажется кислой и я морщусь. Макс смеется и протягивает голубику, но я мотаю головой.

– Ладно, – прищуривается он и снова берет клубнику. – Сладкой девочке – самое сладкое.

Залпом допив шампанское, я резковато тянусь за ягодой и нечаянно целую его пальцы. От этого контакта губы будто током ударяет, волоски над кожей поднимаются. Ух, как будоражит!

– Можно мне еще? ­– протягиваю бокал.

Говорят, алкоголь расслабляет. Мне не помешает.

Макс наивает почти полный. Я выпиваю, не дождавшись, пока сойдет воздушная пенка – так быстро, что пузырьки дерут горло.

– Хочешь напиться?

– Немножечко!

В носу щекотно, я зажмуриваюсь. Вдох-выдох. Фух! Дышать как будто легче, отпускает напряжение.

Я смелею, подхожу к Максу ближе и съедаю из его рук еще несколько ягод. Уже намеренно касаюсь губами его пальцев и облизываюсь. Дышу поверхностно и часто, как ему нравится. Его дыхание, напротив, тяжелеет, складка между бровей становится заметнее. У него всегда все под контролем, но я откровенно провоцирую, и он с трудом держится. Быстро разливает шампанское и протягивает мне бокал.

Перед глазами у меня слегка плывет, поэтому я только пригубляю, а Макс свое выпивает. Я в это время кошусь на его ширинку. Ничего себе там бугор!

Лицо вспыхивает. Сердце подскакивает, стучит где-то в горле. Мне не то стыдно, не то страшно – стараюсь не думать, быстро отворачиваюсь и иду к дивану. Песня играет знакомая, медленная. Я под нее бедрами виляю, а у самой колени дрожат.

– Что дальше делать будем?

Тон заигрывающий, внутри зреет паника.

– Сама как думаешь? Есть предложения?

Его низкий голос чуточку хрипнет. Я слышу, потому что он подходит близко. Резко разворачиваюсь. До чего же он хорош! И пахнет фантастически приятно. Я его парфюм из тысячи узнаю и помнить буду вечно.

– Может потанцуем? Ты хотел научиться. Вальс, кажется, – вспоминаю, что он как-то обмолвился.

Макс усмехается:

– Вальс – не тот танец, который мы с тобой станцуем.

– Танго? – предлагаю с задором. – Танец страсти!

Делаю несколько базовых шагов из аргентинского танго, затем выпад и падаю на диван. Дурочку валяю, на нервах хорошо получается.

Максим

смеется. Я сажусь по-турецки и смотрю на него снизу вверх. Жду, что подойдет и поцелует, но он просто рядом садиться. Глаз с меня не сводит. Они у него чумовые, как и улыбка. Мурашки от нее бегут. Мы оба сдерживаемся, это игра такая.

И тут я представляю, что Костя и Маша вернулись, а мы ничего не успели. Паникую еще больше. Сама придвигаюсь к Максу и перекидываю ногу, сажусь на него верхом. В этой позе мы, можно сказать, познакомились, с нее все началось.

Накрывает нас, как по пощелчку.

Едва тела соприкасаются – сцепляемя губами. Как сумасшедшие целуемся, весь кислород выпиваем друг из друга. Притираемся, распаляемся.

Макс опускает руки на поясницу, медленно ведет ими вверх. Ух, горячие они у него! И большие, но сжимают мягко. Сначала ребра под грудью, а потом и саму грудь. Так бережно трогают, так умело, что я улетаю. Запрокинув голову, мелко дрожу.

Макс целует в шею, влажно и горячо. А потом раз – и рывком снимает с меня топ. Я дергаюсь, пытаюсь руками закрыться. Без лифчика же, без пуша-апа своего любимого.

– Тебе нечего стесняться, Лиза! Ты совершенна. Доверяй мне, ладно? – произносит Макс, глядя в глаза, и я коротко киваю.

Он заводит мои руки за спину и держит меня так, словно боится, что упаду. Шею и грудь поцелуями покрывает, делает это невозможно нежно. Меня покачивает от удовольствия, я забываю про стыд, про свои комплексы. Чувствую, как соски твердеют и приятно ноют, и уже жду, когда Макс уделит им внимание. Он трогал их, я знаю, как это круто. Когда его губы накрывают и всасывают чувствительную плоть, низ живота сводит мощным спазмом, и я начинаю методично двигаться и стонать.

– Идем наверх, – произносит Макс.

Это не вопрос и не предложение – его решение. Удерживая меня, он поднимается и направляется к лестнице. Я обвиваю его торс ногами и цепляюсь в плечи. Пока поднимаемся, крепко держусь, отпускаю руки только на кровати.

Макс расстегивает мои шорты и дергает их вместе с бельем. Тем же отлаженным рывком, что до этого снял топ. Пикнуть не успеваю.

Оказавшись полностью голой, совсем теряюсь. Смущаюсь и не понимаю, что должна делать. Приподнявшись, принимаюсь дрожащими пальцаи расстегивать пуговицы на его рубашке.

Максим садится и снимает ее через голову, следом быстро стаскивает брюки. Раздевается так же технично, как меня раздевал. Торопится будто. А я вдруг чувствую, что продолжения боюсь.

– Ма-акс, – зову тихонечко.

Хочу признаться и не могу, но он как-то понимает. Сгребает меня и шепчет:

– Не бойся, все будет хорошо.

Целует жарко в губы, а я глаза его ищу.

– Ты уверен?

– Я от тебя без ума, Лиза.

Смотрит так проникновенно, что я понимаю: не успокаивает – признается. Сердце удар пропускает.