Особо одаренная особа
Шрифт:
— Да-а, — протянула я. — Что ж нам делать-то с твоей практикой? — И я передала Алие то, что сказал Пастырь. Хотя она и сама это знала. — В общем, выход у нас один. Будем действовать, как Отец ваш волчий. Я буду вроде как твой Пастырь, а ты вроде как мой волк.
— Чей-то я не поняла, — насторожилась подруга.
— Седлать тебя буду, — оскалилась я и показала меч. — Дубинка у меня уже имеется, осталось найти для тебя плеточку.
— Да ну тебя! Пастырь ухохочется до смерти.
— А нам-то какое дело, главное — честь твою девичью соблюсти. — Алия смотрела на меня такими глазами, словно решала, стоит ли ее честь таких жертв и мучений. Только не на ту напоролась! —
Алия глянула вниз на волков, которые заухмылялись, а я вскочила на ноги:
— Ну как хочешь. Скатерку я забираю, тебя и без меня деликатесами кормят. А в Школе еще дел невпроворот, да и Велий меня там с Сивкой заждались. Прощай, подруга. — Я поклонилась ей в ноги, хоть и рисковала сверзиться со скалы.
Луна еще и полнеба не перешла, когда мы в первый раз переругались. Самым простым было соорудить седло, потничек, войлочек. На это пошла разодранная Алиина одежда. На стремена пошли ременные пряжки, да и сами ремни пустили на подпруги. Алия скрежетала зубами, когда я ее ставила на четвереньки, примеряя сбрую, а волки только пучили глаза и беззвучно разевали пасти, тряся головами, словно не верили увиденному.
— В Школе ославят! — с тоской выла подруга.
— Они все забудут, — увещевала ее я. — Перекинутся назад и забудут.
— Такое забудешь!
— Но не помнят же они, чьи у кого дети, — привела я самый весомый аргумент.
— Ага, — оскалилась Алия, — кому ж захочется добровольно петлю на шею одевать! Это ж мужики!
— Тебе так удобно? — Я попрыгала у нее на спине, подруга взвыла, когда камень воткнулся ей в колено. И в который раз помянула Серого, ради которого терпела мучения.
Трудности начались, когда я заговорила об уздечке.
— Для чего это? — Алия недоверчиво посмотрела на старую белую кость в моих руках, которую я не знала, как половчее приладить.
— Надо же мне как-то тебя поворачивать! Опять же, вдруг ты на меня кинешься? Нет, без уздечки никак нельзя!
Но Алия упрямо затрясла головой:
— Даже не думай, что я эту гадость в рот возьму!
— А я и не думаю, я уверена — возьмешь как миленькая!
Алия оскалила зубы, и вовремя — я тут же сунула ей кость. В драке она была, конечно, сильнее, но я настырней. Так что помимо уздечки получила моя подруга еще и ошейник шипами внутрь для пущей моей безопасности. Осмотрев эту нечеловеческую красоту, я от души себя похвалила, а лаквиллка, грызя кость, проклинала тот миг, когда отправилась в Волчий лес, не расплетя косы с серебряными пластинками и цепочками. Кстати, из этих цепочек и кожаных ленточек и вышла моя замечательная волчья плеточка. Алия грозилась, что никогда мне этого не простит. И хорошо, что кость во рту делала эти угрозы невнятными, потому что облик человеческий она теряла с поразительной быстротой. Подтянув упирающуюся подругу за уздечку, я быстро вскарабкалась на нее, изо всех сил сжав ногами бока. И, взмахнув семихвостой плетью, велела:
— Поехали! — только не сообразила, кому это говорю — Алия сиганула прямо в темноту, прямо со скалы. Под мой визг волчица пронеслась вокруг могилы, поднимая заскучавших волков, и мне пришлось пустить в ход сразу и меч, и плеть, поскольку зубастым очень не понравилась моя персона верхом на их подруге.
К счастью, стоило волчице увидеть, что на нее прыгают, ощерив клыки, как она, поняв это по-своему, живо разодрала бока двоим и уцепилась зубами за ухо третьему. Я, не стесняясь, пользовалась плеткой, справедливо полагая, что мои сапоги дороже их шкур, а уж ножки сахарные и вообще бесценны. Подняв стаю на ноги, Алия решила, что дело сделано, или какие-то свои инстинкты удовлетворила, — она длинными прыжками ринулась в чащу, изредка взрыкивая и стараясь скинуть всадницу. Но я так вцепилась в нее, что клещи зеленели от зависти.
Мелькал жуткими тенями Волчий лес, колдовские огни синими росчерками проносились мимо, скакали вверх-вниз желтые злые глаза, и душераздирающе выли волки, с ликованием обнаружив в лесу новую подругу.
— Шиш вам! — кричала я, но Алия думала иначе, поднимая все новых и новых попутчиков и топча молодых волчиц, пытавшихся загородить избранников. Не было вырвавшемуся на свободу духу дела до их жалких претензий, вилколак наконец наслаждалась свободой. Прокатывались буграми подо мной мышцы, от тела шел жар, и вообще-то пованивало псиной. Но я упорно прижималась к самой холки опасаясь, что она, забывшись, повернется и тяпнет меня за какую-нибудь часть нежного тела. Из-за этого и не заметила, как вылетели мы на самую кромку леса. А там уж стоял Волчий Пастырь в окружении седых, бывалых волков, и что-то мне не понравилось, как две стаи глянули друг на друга.
Я на всякий случай горделиво выпрямилась, чтобы не позорить Алию. А что? Он сидит, я сижу, оба на волках, все нормально!
Седой под Пастырем молча вздернул губу, показывая страшенные клыки, Алия тоже в долгу не осталась, по-своему, по-волчьи опаскудив осмелившегося скалиться на волчицу. Стая за нашей спиной тоже глухо заворчала, а я только моргала глазами, так и ожидая, что вот возьмет сейчас Пастырь свою дубинку да как хряпнет мне по темечку.
Счастье, что тучи на миг выпустили луну из плена, ветер с силой ударил нам в бок, а Алия, насторожив уши, вдруг завыла протяжно и жалобно, словно услышав чей-то зов. И, не раздумывая, кинулась на него.
У меня даже горло перехватило когда лаквиллка ринулась по облакам, как только что по лесной чаще. А следом разномастной волной хлынул волчий поток. По-рыбьи разевая рот, я лишь успела заметить внизу потрясенно глядящих в небо Сивку и Велия у лесного костра, а потом мне стало уже не до любований, потому что зарокотал гром и буря стала хлестать нас, словно желая сбросить с невидимой тропы.
— О-о-ой! — кричала я, забыв про уздечку и вцепившись в Алиины уши; молнии хлестали бока волков не хуже моей плеточки, не причиняя вреда, лишь заставляя шибче бежать. Прыжки волчьи сделались безумно длинны, и металась стая по небу, словно выискивала чей-то след. На миг мне даже показался в клубящихся тучах и вспышках огня чей-то перст, словно указующий волкам цель. Алия, не раздумывая, спрыгнула с небесной тропы, чтобы тут же оказаться в гуще боя.
Горело пожарище, ржали кони и кричали люди, а над всем этим хохотал, широко раскинув руки, чернобородый некромант. Я сразу почувствовала его черное нутро, но прежде чем что-то успела сделать, услышала писк под лапами Алии и увидела ребенка — полуволчонка, который плакал, зовя родственников. И родственники откликнулись. Черной молнией Алия скакнула на грудь к некроманту и, вцепившись ему в горло зубами, мотнула его, вкладывая в рывок всю свою силу и дробя всю дорогу мешавшуюся ей кость. К моему удивлению, некромант отлетел в сторону, а в зубах у подруги осталось что-то похожее на черную визжащую тень. Вот с этой добычей в зубах она и вскочила снова на тропу, изо всех сил устремившись назад, справа и слева к нам присоединялись другие волки с добычей, и не у каждого тень была черна.