Особое задание
Шрифт:
Сейчас ГЦтроп вспоминал о своей работе в Польше.
– Вы'Представляете, Венцель, - говорил он.
– В Варшаве мои ребята загоняли в гетто по нескольку тысяч этого сброда. Зрелище, скажу я вам, библейское. Для полного сходства с переселением в обетованную землю не хватало только пророка Моисея. Впрочем, - ухмыльнулся он уголком тонких губ, - был и Моисей, даже не один. Целый взвод Моисеев с автоматами.
Венцель рассмеялся.
– Здесь, в России, требуется как можно больше людей с вашим опытом, сказал он, желая расположить к себе заслуженного гестаповца.
– Ничего, опыт приходит
Венцель с трудом заставлял себя поддерживать разговор. Ему смертельно хотелось спать. Вчера на вечеринке он явно выпил лишнего, и сейчас у него ломило в висках, к горлу время от времени подкатывалась тошнота. Венцель завидовал Штропу: тот сидел гладко выбритый, свежий и был в превосходном настроении.
На вечеринке не прикасался даже к сухому вину, сославшись на печень. Венцель не любил непьющих, считал их людьми скрытными и расчетливыми. Не верил он и в больную печень Штропа. "Скорее всего подражает аскетизму фюрера, да и за нами шпионит", - думал Венцель и все-таки теперь жалел, что вчера перебрал.
Не в очень-то выгодном свете предстал, наверное, перед своим сослуживцем. А ему так хотелось завоевать расположение Штропа: в Минске Венцелю говорили, что в гестапо у этого человека блестящая репутация и солидные связи.
Венцеля не очень радовало новое.назначение, хотя в Россию его и направили с повышением. То ли дело Париж! Это было золотое время. Из Франции Венцель вывез приятные воспоминания и несколько ящиков отличного вина "Дюбоне".
Венцель не принадлежал к числу тех, кто без конца философствовал о будущем Германии, о прозорливости Гитлера и о походе на Восток, хотя не меньше других был предан и фюреру, и его идеям. Курт знал твердо лишь одно: претворение этих идей в жизнь принесет ему возможность бывать в разных странах, коллекционировать дорогие вина, развлекаться с красивыми женщинами. Венцель любил музыку и в детстве даже учился играть на рояле. Правда, хороших вин в этой части России, как он слыхал, маловато, но зато женщины... Впрочем, где нет хорошеньких женщин! Он утешал себя также тем, что пополнит коллекцию пластинок русскими песнями.
И все-таки Венцель не испытывал ни волнения при виде новых мест, ни интереса к ним. На середине пути его так разморило от жары, что он задремал.
Проснулся Венцель от того, что скрипнули тормоза "вандерера".
– Что? Что такое, а?
– спросил он сонно, сдвигая к затылку сползшую фуражку.
– Кажется, пробка, - ответил Штроп.
– А, черт!
– пробормотал, зевая, Венцель.
– Доберемся мы когда-нибудь до этого проклятого города?
Впереди возвышались пыльные борта грузовиков.
– Надоело сидеть! Пойду посмотрю, что там случилось, - сказал Штроп, берясь за ручку дверцы.
Разминая замлевшие ноги, Венцель поплелся за Штропом.
Небольшая группа солдат-шоферов устроилась в тени машины. Слышался смех, звуки губной гармошки, звяканье котелков.
При появлении Штропа и Венцеля смех оборвался.
Солдаты вскочили на ноги, приветствуя офицеров. Лица их одеревенели.
Причина пробки стала им ясна сразу, как только Штроп и Венцель дошли до головы колонны. Они увидели, что дорога обрывалась у оврага, по дну которого протекала речушка. Мост через овраг был взорван. Какая-то саперная часть спешно его восстанавливала. Стучали топоры, визжали пилы. Опоры из свежих сосновых бревен уже возвышались над водой.
Объездную проселочную дорогу, изучив карту, предложил Венцель, когда, отъехав с полсотни километров от Минска, их машины попали в густой поток войск и обозов на основной магистрали. Этим путем штурмбаннфюрер рассчитывал добраться быстрей.
– Может быть, вернемся назад?
– предложил Венцель.
– На шоссе. Тут, видно, работы на полдня.
Но Штроп не обратил на слова своего спутника никакого внимания.
– Кто тут старший по чину?
– крикнул он.
К нему тут же подбежали несколько офицеров, и среди них - загорелый майор саперной службы. На пыльном кителе под мышками расплылись темные пятна пота.
– Когда рассчитываете закончить мост?
– спросил Штроп.
– Полагаю, часа через три, - торопливо оправляя китель, ответил майор.
– А раньше?
– Совершенно невозможно. Мало людей. Я уже радировал командованию просил помощи.
Несколько мгновений Штроп с холодным интересом рассматривал лицо майора.
– Людей, говорите? Сколько же вам надо человек?
– Ну...
– замялся сапер.
– Сорок или пятьдесят.
Штроп обернулся к вытянувшимся перед ним офицерам, и взгляд его остановился на обер-лейтенанте, стоявшем тут же. Кивнув головой в сторону видневшегося невдалеке села, Штроп приказал:
– Слушайте меня, обер-лейтенант. Соберите своих солдат и отправляйтесь в это село. Вытряхните из домов всех, кто способен держаться на ногах, и гоните сюда.
Вскоре солдаты привели к мосту группу местных жителей - женщин, стариков. Они испуганно жались друг к другу. Крестьян заставили таскать сырые сосновые бревна для настила. Денщики, ехавшие в другой машине, расстелили для Штропа и Венцеля брезент под кустом. Те, удобно расположившись, наблюдали за работой. Шофер "вандерера" принес бутылку вина и закуску, расставил на скатерти дорожную посуду.
– Этот майор - болван, - говорил Штроп, поднося ко рту бутерброд с ветчиной.
– Жалуется на недостаток рабочей силы, когда она у него под боком.
Впрочем, таких типов я встречал не раз. Их главная беда в том, что они еще не почувствовали себя хозяевами на завоеванных землях. Ведут себя как гости.
А мы здесь хозяева, штурмбаннфюрер.
– И, описав вокруг себя рукой полукруг, добавил торжественно: - И это все наше, на вечные времена.
Настроение у Штропа по-прежнему было отличное: он на этот раз даже позволил себе выпить глоток вина.
Часа через полтора мост был готов. Черный "вандерер" пропустили на ту сторону реки первым.
6. ГДЕ-ТО СКРЫВАЕТСЯ ГЕНЕРАЛ
К приезду Штропа и Венцеля комендант города майор Патценгауэр позаботился о помещении для полиции и гестапо. Это был двухэтажный особняк, отгороженный от улицы палисадником с зарослями сирени и акаций.
Венцель и Штроп осматривали помещение, пока солдаты из строительного батальона расставляли мебель.
Штроп остался доволен своим кабинетом. Это была продолговатая большая комната с лепным потолком и дорогой люстрой, которая вызвала живейший интерес и у Венцеля.