Остенландия
Шрифт:
заявила, что она желает обедать наверху, в столовой. Это означало, что Джейн предстояло
плестись от гостиной к столовой одной позади всех, как надоевшему щенку. Нет, озвучить
такое прекрасное сравнение она все же не решилась, а вскинув голову, прошествовала в
столовую… и правда позади всех, но гордая и неприступная.
Когда же в завершение ужина джентльмены присоединились к дамам в гостиной, мисс
Чарминг перехватила их обоих у дверей, и со словами:
– Я разобижусь на вас, господа, если вы откажетесь, – усадила их за свой столик на
партию в вист.
Конечно, мисс Хартрайт, как гостья, заняла четвертое место.
Джейн попыталась занять себя новой вышивкой, но результат ее трудов быстро
превратился в нечто вроде головоломки. Да…
Вдруг мистер Темплтон, обычно забывавший обо всем, кроме своего бокала и бутылки,
повернулся к ней, рассматривая соседку так, словно впервые увидел и вдруг спросил:
– Вы часто ли охотитесь, м-м-м, на птицу, мисс Эрствайл?
– А… нет, меня не интересует охота.
– А, да, конечно, само собой.
– Так вы много настреляли?
– Кого? Птичек?
– Птиц? Что вы там чирикаете, мисс Эрствайл?
Тетушка Сафрония как назло настолько увлеклась чтением под абажуром лампы,
мечтательно прикрыв глаза, что не спешила уладить неловкую ситуацию. Джейн вдруг
подумала, что бедная женщина из-за них не имеет ни минуты для себя лично. Мужчины
то и дело могут улизнуть под тем или иным предлогом, а тетушка Сафрония всегда на
своем посту.
– Тетя, – пересела Джейн поближе к ней, – не хотите ли сегодня отдохнуть немного? Вы
ведь целый день возитесь с нами. Небольшой отдых вам никак не повредит.
Тетя Сафрония улыбнулась, и ласково потрепала Джейн по щеке.
– И в самом деле. Думаю, это будет очень кстати, если конечно, ты, милочка, никому не
расскажешь.
Так приятно знать, что бедная женщина наконец-то хоть немного займется собой, но это
означало, что она сама останется тет-а-тет с мистером Темплтоном на одной софе, под его
бульканье нон-стоп. Она попыталась переключиться с этих звуков, ничего не имевших с
журчанием ручейка, на разговор игроков за соседним столиком.
– Ничего себе, мистер Нобли, – воскликнула мисс Чарминг, – что это вы вытворяете!
– Прошу прощения, мисс Чарминг, – ответил мистер Нобли.
– Прощения? Это еще почему? Я же сказала, что это был классный ход! Вы же их
наповал!
– Как вам будет угодно, – бесстрастно отозвался мистер Нобли.
– Нобли, будь поосторожнее с мисс Чарминг, честное слово, у нее есть чему поучиться, –
подхватил полковник Эндрюс.
– Ай, полковник Эндрюс! – захихикала она, – на что это вы намекаете, а?
А вскоре из их разговора, прояснилась и роль мисс Хартрайт, которая не позволяла беседе
увянуть на полпути.
– О, какой хороший ход, полковник! А я его прозевала. Отлично, мистер Нобли, у вас
очень опытная рука, могу поручиться в этом. Смелый ход, мисс Чарминг, но очень
умелый, как я вижу.
Нет, мисс Хартрайт была не просто любезна, о нет, нет, она была необыкновенно
обаятельна. Даже сам мистер Нобли был гораздо отзывчивее, чем обычно. Он ни словом
не обмолвился с ней с той минуты, когда Джейн нарушила правила игры в маскарад. Она
задумчиво наблюдала за ним, гадая, наябедничал он миссис Уоттлзбрук, или же нет. Пару
раз их взгляды все же встретились, но и только.
Мисс Хартрайт продолжала заливаться соловьем, карты падать на стол, лампы коптить, и
вдруг комната начала трансформироваться в глазах Джейн. Во всяком случае, ее
отражение в зеркале, в недавно еще любимом платье становилось нелепым и уродливым,
как и искусственное кудрявое дополнение к прическе на ее голове.
«Какая же ты идиотка», прошептала она себе еле слышно. Она жила фантазиями об этом
мире долгие годы, а вот поди ж ты, теперь чувствует себя здесь совершенно лишней. Еще
одна лишняя минута здесь, и у нее окончательно разболится голова.
Едва мистер Темплтон стал мирно похрапывать в своем кресле, Джейн, убедившись, что
до нее никому нет дела, потихоньку выскользнула из гостиной.
Хотя в эпоху Регентства незамужней леди дозволялись прогулки в одиночестве
исключительно по утрам, Джейн не собиралась запираться в комнате, а головная боль
была тому совершенно достаточным извинением.
Прохладный ночной воздух плащом лег ей на плечи, и она поежилась, обхватив себя
руками. Так ей и надо, наказывала же ей миссис Уоттлзбрук «никогда не выходить из дому
без шляпки и накидки». Жаль, что никто из ее шпионов не появился из-за кустов, чтобы
немедленно вернуть ее обратно. Она была одна.
Она бродила по дорожкам сада, невольно надеясь, что сейчас из-за угла появится
полковник Эндрюс, бросившийся следом на поиски. У нее никогда не получалось жить в
мире безнадежных фантазий. Ей как воздух нужна надежда, но в этом вся проблема. Будь
она хоть немного пессимистичнее, она бы не цеплялась за химеры, и уж тогда точно не
оказалась бы одна в этом полу-фантастическом английском парке.
Она бездумно следовала за поворотами тропинки, пока не уткнулась в коттедж, похожий