Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
Закончил.
Для чистоты эксперимента (и полноты отчета) повторил процедуру дважды.
Свернул артефакт и убрал его в сумку.
Все, пожалуй. Можно подниматься.
Зацепился за края ямы и подтянулся.
— Да помогите же ему выбраться, остолопы!
От экспрессивного шипения Свердловой Илья и Сергей рванулись мне на помощь, а я сам чуть не свалился вниз от неожиданности.
Ну спасибо за помощь, блин!
— Наш клиент, — сообщил я напарнице самое главное, пропустив все, что имел сказать не по делу, а от души.
И скомандовал «двоим из ларца»:
— Закапывайте. Сами, как было, сделаете, или подстраховать?
Заверив меня, что справятся, парни принялись за дело. Один аккуратно спустился вниз, второй подал ему крышку гроба… Пахнуло магией, я прислушался и успокоился: они, не филоня и не халтурничая, делали все «как было».
Выдохнув по этому поводу, я уточнил у Ксении:
— Как у вас тут?
— Порядок, — дернула плечом она. — Все чисто.
«Вот оно!» — щелкнуло у меня в голове.
Я понял, что беспокоило меня с самого начала, что зудело и не давало покоя с момента прихода на кладбище: порядок!
Все чисто!
И именно эта противоестественная чистота не давала мне покоя. Для кладбищенского фона характерно повышенное содержание полуоформленных (или даже оформленных) магических проявлений; эманаций сильных эмоциональных выплесков, как правило, негативных, но случается и наоборот, и следы положительных эмоций воспринимаются редкими светлыми мазками; остаточные проявления проводимых на кладбищах ритуалов разного толка — все то, что, переплетаясь и завихряясь, образует специфический рисунок каждого отдельного кладбища.
Здесь же… все вычищено и причесано.
Крапивинское кладбище, которое я изначально счел очень приличным, просто имело все признаки зачистки.
— Так, парни, вы тут доделывайте, а мы прогуляемся, — скомандовал я, стаскивая и убирая в сумку использованные перчатки. — Ксюша!
— К ноге! — съязвила Свердлова и действительно прижалась округлым бедром к моей ноге, являя миру чудеса дрессировки и послушания.
Раздраженно цыкнув на неуместные взбрыки, подхватил спутницу под руку и повел по ближайшей дорожке, сканируя пространство все шире и шире — и наблюдая все ту же противоестественную картину.
Очень хотелось вопросить: что за нахрен среди ночи? В этом городе что-нибудь нормально бывает?
Слабо надеясь, что всему этому найдется законное объяснение, уточнил:
— Ксюш, у вас в последнее время не было каких-то происшествий на кладбище? Или, может быть, сообщество мероприятие какое-то здесь готовится проводить?..
Причина моих вопросов дошла до нее быстро — ведьма зыркнула на меня, напряглась и по-новому оценила полученные от сканирования данные.
Цензурными в этой оценке были только вдохи.
Собственно, на мой вопрос ее реакция давала однозначный ответ.
Испорченное настроение ведьмы почему-то улучшило мое собственное до того, что я не удержался от колкости:
— Ксюша, ну ты же девочка!
Доставшийся мне взгляд мог проткнуть насквозь, под ним мне следовало бы рассыпаться пеплом — но я не мог, работу надо было работать.
Усадив ведьму на ограду, я дал ей ЦУ:
— Сиди здесь, смотри по сторонам!
А сам попытался определить, что именно здесь пытались скрыть.
Подошедшие Илья и Сергей фонили любопытством, но не вмешивались. Свердлова переживала на оградке, но пока дисциплинированно сидела — хотя весь мой опыт утверждал, что надолго ее не хватит.
А я один за одним использовал приемы из инквизиторского арсенала — без грома, молний и прочих внешних эффектов, но зато максимально эффективные.
И чем дольше работал, тем больше убеждался: тот, кто проводил зачистку, опасался именно нас, Ордена. И отлично замел следы.
На руку ему играла и изрядная территория кладбища, и то, что я не знал толком, что ищу…
Стиснув зубы, я в очередной раз прервал поиск.
Придется вызывать подкрепление, и пусть отцы и братья тут все как следует прочешут. Бросать это так нельзя.
— Ты все? — деловито уточнила Свердлова, отметив, что я убрал в сумку инструменты. — Нашел что-нибудь?
Я успел только отрицательно качнуть головой, а она молча шагнула вперед, раскинула руки, и по кладбищу потекла дымка молочного тумана, заметная даже обычным зрением — и отливающая жемчужным сиянием в магическом.
Спросить разрешения на работу на месте преступления Ксения, естественно, и не подумала.
Я бы удивился, случись наоборот!
Туман вернулся ни с чем, чего и следовало ожидать: работали здесь явно не дилетанты. А вот ведьма начала злиться.
Крутнулась на пятке вокруг своей оси, шепча что-то невнятное, сделала жест, будто плеснула жидкостью из ладони, — и уставилась стеклянным взглядом в никуда.
А когда и это не помогло, жестко и хлестко скомандовала:
— В круг!
Двое из ларца подчинились беспрекословно.
Шагнули к ней, не дав отзвучать короткому приказу.
Свердлова нетерпеливо дернула меня за руку, побуждая встать в центр круга, и, когда я подчинился, приготовившись на всякий случай защищаться, если вдруг что, — ухватила за руки своих подчиненных.
Снова шепот — напористый и властный, и меня распирает наползающей чужой силой, от нее ломит зубы и давит в свод черепа…
А потом мир изменился, и я стал единым целым с Ксенией.
А она была здешней землей — упругими пластами дерна, и крепкими корнями растений, сплетающимися между собой, черноземом, и песком, и камнями.