Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
И в ответ на демонстрацию возмущения он просто развернул меня и толкнул на кровать. Без намека на осторожность, без малейшей деликатности.
Охнув, я едва успела подставить руки и принять на них свой вес, а Макс уже навалился сверху.
Спустил с меня трусики и снова притиснул мою задницу к паху, а когда я попыталась шевельнуться, наглая пятерня ухватила меня за волосы и потянула — заставив выгнуться дугой.
Этот миг — напряжение в изогнутом коромыслом позвоночнике, ягодицы, прижатые к ткани его брюк, и твердая плоть под этой тканью, тянущий захват в волосах — врезался в мое сознание смесью болезненно-сладких ощущений, терпких, порочных, и спустил с поводка все, что таилось до поры до времени в темных его углах.
Я застонала-заскулила, забыв, что белый день и неприлично, и покрутила задом — сходя с ума от того, как перекатывается под тканью налитый член.
Ме-е-едленно, преодолевая запрет натянутых волос, наклонилась вперед. Прижалась грудью к кровати.
Сходи с ума со мной, инквизитор.
Позади сдавленно зарычали.
Щелкнула пряжка ремня, и торопливый шорох одежды прошелся по моим нервам электрическим разрядом.
Знакомо треснула фольга.
Он что, презервативы в кармане таскает?
Так кто тут кого развел на потрахаться?!
А в следующий момент мне стало не до глупых вопросов. Макс пальцами развел складки половых губ и убедился, что я готова (чертов ты ублюдок, я давно готова, не смей тянуть!).
Головка мазнула по входу, и член вошел глубоко, до упора, одним толчком.
Да-а-а!
Толчок, толчок, толчок.
Каждый — как удар наотмашь. Шлепки его бедер об мои ягодицы. Отдача ударов, раскачивающая меня. Руки, удерживающие и по-хозяйски натягивающие на член.
Грубо, резко, восхитительно.
Я впилась зубами в кулак, чтобы не орать, но темный восторг рвался из меня стонами и всхлипами.
Лифчик содран, и, чтобы снять его, меня попросту дернули за волосы — потом Макс навалился мне на спину. Укусы-поцелуи осыпали плечи и шею, а руки мяли и тиранили мою грудь. Щипали соски, перекатывали их в пальцах.
Движения из глубоких стали быстрыми.
Толчок-толчок-толчок!
Я прижалась спиной к его груди, всеми силами подмахивая ему, уже чувствуя, как за этими мелкими поверхностными ударами расцветает мой оргазм…
И эта сволочь снова сменила позу!
Просто толкнул меня в спину, и я впечаталась в постель всей одурманенной собой, а член, твердый, горячий, восхитительный член выскользнул и оборвал начинающееся чудо!
Но раньше, чем я успела убить этого сукина сына, он ухватил меня за тазовые косточки, вернул в коленно-локтевую позу и вогнал в меня упоительный член до упора.
Толчок, толчок, толчок.
Потные, влажные тела бесстыдно и нахально толкаются друг в друга.
И его рука, скользнув к животу, невесомо ласкает клитор, прошивая меня удовольствием.
Хриплые вскрики — мои. Хриплое дыхание — его.
Зарождающаяся тугая волна оргазма — общая для обоих.
Она идет неумолимо и мощно, ослепительной тьмой, рассыпая звезды и спазмы, и, кажется, Макса, втиснувшего обмякшую меня в себя, трясет.
Ж… жизненным опытом чую.
Я умру. Я точно умру!
Я старая больная (ленивая!) женщина, я от таких нагрузок на отдельные кости раскачусь!
Не-не-не, больше никаких безумств!..
Я быстрым взглядом окинула лежащего пластом лицом в койку инквизитора.
…сегодня.
— Ксюша, давай на будущее без таких игр, — попросил Макс, вернувшись из душа.
— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась я, раскинувшись на кровати и прислушивалась к своим ощущениям. — Отлично же получилось!
Ощущения говорили, что меня прокрутили в бетономешалке.
— Без игр вокруг работы, — внес поправку Макс, дрогнув углами губ.
— Зануда. Только о работе и думаешь! — прокурорским тоном пробормотала я, одновременно сладко потягиваясь.
На сон нам оставалось не больше часа.
А кое-кому еще нужно собраться с силами для гигиенических процедур…
Ощущая, как в теле плачется об усталости каждая жилка, я перекатилась на кровати и встала-таки на ноги.
Вперед, мать! Подвиг ждет! И ванная.
Стоя под душем и мурлыкая себе под нос незатейливый мотивчик, я размышляла на очень важную тему: как быть, если инквизитор сейчас захочет жрать?
Потому что кое-кто (не будем тыкать пальцами в Ксюшу, в нее сегодня уже вдоволь натыкали!) забыл заказать еду, а возможность откупиться от ужина сексом я уже безнадежно (но как восхитительно!) профукала.
Глава 8
Максим
«Если женщина хочет — терпи, но дай». Эта народная мудрость пришла мне в голову к тому моменту, когда уже и «вытерпел», и «дал».
Еще с утра было понятно, что либо я высплюсь, либо начну портачить в работе: ослабленное внимание и падение концентрации не слишком способствуют успеху расследований.
Но какое ж тут выспаться, когда Ксения Егоровна изволят нестись без руля и без ветрил?
А ведь расслабился уже почти, решил, что приноровился к характеру и понял, как с ней работать… А тут гляди ж ты — р-р-раз, и ее в другую сторону перекосило!
В общем, вопрос стоял так: либо я ее трахну, либо шею сверну.
А ведь реально склонялся к тому, чтобы свернуть. По крайней мере, с точки зрения закона.
Больше всего злят ситуации, когда тебе мешают выполнять твою работу не потому, что имеется какой-то конфликт интересов, и не потому, что твоя работа чем-то угрожает мешающему, — а просто для того, чтобы доколупаться до тебя, расковырять твою броню и достать до мяса.
А на твою работу — важную, нужную! — на спасение чьих-то жизней и восстановление справедливости этому человеку наплевать.