Остров обреченных
Шрифт:
– Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, христопродавцы эшафотные! Боцман!
– Я, господин адмирал!
– Что вы молча наблюдаете, как эти мерзавцы ползают по реям, словно полуоблезлые крабы?! Я не для того нанимал вас на судно, чтобы вы потакали этим бездельникам!
– Я с них шкуры спущу, господин адмирал, – попытался вытянуться боцман Рош. Но, как всегда при подобных попытках, почти квадратная, сутулая фигура его оставалась малоподвижной и горилообразной.
С кислой, недоверчивой ухмылкой адмирал понаблюдал, как, стараясь угодить ему, боцман пинками подгоняет матросов, которые из без суетных усилий его трудились на совесть, и вновь обратил взор на командора.
– Герцогиня перенесла шторм неплохо, – по-джентльменски истолковал этот его взор Стэнли Брэд. – Хотя, конечно, качка слегка измотала ее. Сейчас она…
– А мне наплевать, как именно перенесла она этот шторм, – процедил Жан-Франк де ла Рок де Роберваль. – И не смейте больше упоминать в моем присутствии ее имя до тех пор, пока я сам не поинтересуюсь ею.
Командор даже не почувствовал себя оскорбленным, а лишь тоскливо взглянул на адмирала, затем на небо…
– Как прикажете, сэр. – И на сей раз попытался он сохранить свою прирожденную невозмутимость. Хотя ответ адмирала явно изумил его.
Первым обнаружился «Норд». Его марсовый матрос заметил дрейфующего на северной фланге эскадры «Дракона» и вскоре присоединился к нему. Особых потерь он не понес. Если, конечно, не считать, что во время грозы молнией прожгло парус да исчез один из солдат отряда. Впрочем, капитан не был уверен, что его смыло за борт, ибо вполне допускал, что он был убит кем-то из матросов, поскольку вчера между командой и солдатами произошла стычка.
Тем временем, ближе к полудню, установился почти полный штиль, тучи развеялись, и на корабли снизошла гавайская благодать, давая возможность их командам спокойно подремонтировать свои суда, прийти в себя, отдохнуть и отогреться.
Солнце уже было в зените, когда на «Сен-Жермене», на самой малой скорости идущем на южном фланге, заметили три корабля. Два из них шли почти борт в борт, третий держался чуть позади и южнее. Он был явно быстроходнее двух первых, и капитан его постоянно менял курс, пытаясь сохранять нужную дистанцию, не обгоняя своих подопечных, но и не теряя их из вида.
На «Сен-Жермене» немедленно сыграли тревогу, бомбардиры заняли свои места у орудий, солдаты и часть команды приготовились к отражению абордажной атаки.
Все еще не будучи уверенным, что два первых корабля – это и есть «Ажен» и «Нормандец», капитан «Сен-Жермена» Лавасен начал идти на сближение с флагманским кораблем и остальными силами эскадры. Это была проверка. Два первых корабля стразу же устремились к ним, и только капитан третьего явно занервничал, не зная, что предпринять. Поняв, что теряет добычу, он попытался приблизиться к кораблю, что держался южнее, но оттуда прогремели два орудийных выстрела, и пират – теперь сомнения в этом уже не было – решил, что ему лучше подождать более удобного случая и податливой добычи.
Медленно, неохотно уходил он на юго-восток, чтобы где-то там, вдалеке, лечь в дрейф. А еще через час капитаны и штурманы всех кораблей собрались в кают-компании «Короля Франциска». Адмирал по-прежнему был похмельно мрачен, и в презрении своем – ко всему, что происходит на этом корабле, в эскадре, в океане и вообще, в мире – агрессивно невыносим.
– Капитан «Нормандца»…
– Я, господин адмирал.
– Насколько я понял, ваш корабль без особых осложнений прошел через шторм.
– Надежный корабль, опытная команда…
– И уверенный в себе капитан, сэр – вежливо дополнил командор Брэд.
– Ваше мнение в данном случае меня не интересует, – мрачно отмахнулся от него де Роберваль. – Но если на вашем корабле все так идеально, если там лучший капитан Франции и лучшая команда обеих океанов, тогда где и какого дьявола вы пропадали столько времени, и почему по вашей милости эскадра теряла время, поджидая «Нормандца»?
– Ближе к рассвету я наткнулся на «Ажен», который дал течь и получил повреждение руля. Команда его еле удерживала корабль кормой по ветру и вообще поддерживала на плаву.
– Все так и было, – поспешно и нервно подтвердил капитан «Ажена» Колетт. Но адмирал попросту не обратил на него внимания.
– Я не спрашиваю, что происходило на «Ажене», об этом доложит капитан Колетт. Меня интересует, почему вы отстали от эскадры и прибыли под флаг адмирала только сейчас.
– Я умышленно отстал от эскадры, чтобы находиться рядом с «Аженом» – спокойно ответил Питер Галл. – Поутру я послал на помощь команде «Ажена» троих опытных плотников и парусных дел мастеров, а также готов был, в случае необходимости, принять на борт команду.
– Все так и было, адмирал, – еще более нервозно подтвердил Колетт.
– За то, что в такой пустяшный шторм капитан Колетт чуть не погубил корабль, отвечать будет он! – взревел адмирал, приподнимаясь со своего места. – А вы, капитан Галл, должны будете ответить за то, что, вопреки моему приказу, покинули кильватерный строй эскадры и почти сутки скитались черт знает где.
В кают-компании воцарилось гнетущее молчание. Капитаны судов молча переглядывались, не понимая, что с адмиралом происходит и чего, собственно, он добивается. В общем-то, они уже давно были наслышаны о скверном характере герцога де Роберваля, но все же не ожидали, что проявляться он будет в столь неподходящее время.
– Во-первых, – поднялся как старший по чину командор Брэд, – нам трудно согласиться с вашей оценкой шторма, господин адмирал. – Это был один из самых жестоких штормов, которые мне когда-либо приходилось встречать в этих широтах.
– Это ваше мнение, командор, – поморщился де Роберваль, поразившийся хотя бы уже тому факту, что вместо того чтобы поддержать в его, своего адмирала, в стремлении навести порядок в эскадре, Брэд осмелился перечить ему. – Мне начинает казаться, что любой шторм, волна при котором достигает фальшборта, уже кажется вам ужаснейшим из штормов.