Остров обреченных
Шрифт:
Парень не бахвалился, он был откровенен, и Рою это понравилось. Он понял, что с Виктором можно дружить и что, в конце концов, без друга ему не обойтись.
– Но ведь, начиная разговор, ты хотел рассказать не о том, как море извергало твои внутренности, а о чем-то другом.
– Точно, – ухмыльнулся Виктор, запрокинув голову и потираясь теменем о палубный рундук. По-настоящему я поверил, что мы спасены, когда заметил неподалеку силуэт «Ажена». Как только шторм поутих, боцман и в самом деле отправил меня как самого глазастого на «марсово седалище». Мы-то ведь оказались одни. Так вот, когда я увидел «Ажена», я сразу успокоился: значит, нам не придется добираться до Канады в одиночку. Потому что, знаешь парень, чтобы пройти через океан, через заслоны англичан и испанцев в одиночку – надо иметь слишком большое везение.
– Узнав, что рядом один из наших кораблей, я возрадовался точно так же. Я ведь тоже думал, что все остальные погибли. И вообще, считал, что из всех, кто в эту ночь оказался в океане, уцелели только мы одни.
Виктор хотел что-то сказать в ответ, но запнулся на полуслове и уставился куда-то справа от Роя.
Шевалье оглянулся: с квартердека спускались Питер Галл и боцман.
Мгновенно подхватившись, он захватил Виктора за прядь курчавых черных волос, напомнив, что долг вежливости требует встречать капитана стоя и склонив голову.
– Что, бездельники?.. – направился к ним боцман – решили, что, пережив этот паршивенький штормчик, превратились в морских волков и почиваете на палубе, как на королевском ложе?!
– В мыслях такого не было, боцман, – примирительно заверил его Виктор. Переживая это «паршивенький», как вы изволили заметить, шторм, мы лишь глубже осознали, сколь мало все мы стоим как моряки.
– Не «все мы», а именно вы, без-дель-ники. Постой, кажется, ты утверждал, что ты неплохо орудуешь веслами.
– Мать довольно часто выходила рыбачить вместе с отцом. Однажды, вместо того чтобы принять невод, отцу пришлось принимать роды.
– А не мог бы ты покороче, тля трюмная! – взревел боцман. – Быстро к шлюпке! Переправишь капитана на «Короля Франциска». Кстати, нужен еще один. Ты, Парижанин, когда-нибудь?..
– Н-никогда, – честно признался Рой.
– Мерзавцы! Нет у них большей радости в этой жизни, чем утопить своего любимого капитана, – взъярился боцман. Однако Рой уже заметил, что и возмущение, и ярость боцмана никогда не порождали у него истинной злости. Было в его словах, в его многозначительно-ироническом «бездельники», что-то дружественное, почти отцовское. – Хорошо, тобой, Парижанин, я еще займусь, ты у меня станешь лучшим гребцом французского флота. – Эй, ты, тля трюмная! – тотчас же обратился к седобородому матросу, лицо которого было так испещрено глубокими черными морщинами, что потеряло человеческий облик. – Ты-то не станешь утверждать, что впервые садишься в шлюпку?!
– Прикажи, боцман, и мы корабль этот поведем на веслах.
– В шлюпку! Вместе с этим, – ткнул пальцем в сторону Виктора. – Капитана – на флагманское судно. А с тобой, бездельник, – вновь обратился он к Рою, – мы еще повеселимся… и на парусах, и на веслах. Ты у нас действительно станешь лучшим гребцом королевского флота. Это я тебе говорю – лучший из королевских боцманов.
Увидев, что Кашалот нашел ему замену, Рой мысленно перекрестился. Знать его в лицо адмирал де Роберваль, конечно, не мог. Но все же предстать перед ним, пусть даже под другим именем, д’Альби почему-то не хотелось. Предпочитал держаться подальше.
Все шесть кораблей шли теперь за флагманом-вожаком, как растерзанный ураганом журавлиный клин. Каждый из них казался Рою спасительным островком жизни посреди губительного океана. Шевалье уже явственно чувствовал тоску по земле, по Парижу… Он уже понял, что, нанявшись на корабль, совершил чудовищную ошибку. Ему, конечно же, следовало проучиться еще год, попрактиковаться у знающего хирурга и пойти служить в армию. Или же уехать в Италию и поступить в какой-нибудь госпиталь.
«Не твоя эта стихия – море, – молвил, словно приговор самому себе зачитал, Рой д’Альби, когда, вслед за шлюпкой, отчалившей от «Нормандца», такие же шлюпки – каждая с капитаном и двумя гребцами – стали отчаливать от «Дракона», «Ла Рошеля», «Норда», «Сен-Жермена». – Еще недавно, как только состоялось твое обручение с Маргрет, тебе казалось, что все, о чем ты только мог мечтать, свершилось: тебя полюбила красивейшая и знатнейшая девушка Франции; ты считаешься лучшим студентом медицинского факультета, впереди тебя ждет семейная жизнь с состоятельной супругой, медицинская практика в высшем свете, слава знаменитого лекаря, поездки по другим странам… И вдруг все это превращается в океанский мираж. Ты оказываешься на корабле, идущем непонятно куда и зачем, среди всякого корабельно-портового сброда, у которого нет и не может быть иной судьбы, нежели судьба вечного скитальца морей; при этом ты потерял лучшую из женщин, каковую только могла послать тебе судьба…»
Чтобы как-то развеять тягостные мысли, Рой спустился на нижнюю, орудийную палубу, где изнывали от безделья корабельные бомбардиры и солдаты Вермского полка. С некоторыми из них он уже успел познакомиться, и теперь одни из них учили его заряжать аркебузу и пистолет, другие посвящали в таинства фехтования, третьи объясняли, как заряжается орудие. Здесь же можно было – лишь бы только время позволяло – наслушаться всевозможных солдатских баек о походах, битвах и, конечно же, самых невероятных любовных приключениях.
Одна из таких историй была в самом разгаре, когда старший бомбардир приказал своим подчиненным позакрывать рты и заняться уборкой палубы. Нервозность его стала понятной, когда послышалось распоряжение боцмана: «Палубной команде принять шлюпку с капитаном!» И все с облегчением вздохнули, когда поняли, что капитану не до них.
Ударили склянки, церковный священник отслужил короткий молебен «во спасение и неискушение», и первая смена, в которую входила и палубная команда, направилась в пристройку, к камбузу, называемому «корабельным трактиром». Все те дни, которые Рой провел на море, его не покидал совершенно безумный волчий аппетит, а порция рома, выданная по случаю того, что корабль уцелел во время шторма, обещала еще и скрасить час-другой серой корабельной жизни.
– А что, дополнительную порцию боцман тебе не выделяет? – поинтересовался он у Виктора, чтобы как-то продолжить их знакомство.
– В награду за то, что умудрились не утопить капитана? – ухмыльнулся тот. – Пойди, посоветуй расщедриться.
– Но ты и в самом деле отличный гребец, я видел. Если бы устроили гонки на шлюпках, ты бы мог претендовать на лавры победителя.
– В следующий раз не отказывайся, садись на весла. Пойдем вместе. Подскажу, научишься.
– О нет, зная мои способности, боцман теперь и близко не подпустит меня к веслам. – А, выдержав небольшую паузу, мечтательно спросил: – ну и как там, на «Короле Франциске»?
– По-королевски.
– И в самом деле что-то особенное?
– Огромный корабль. «Нормандцу» с ним не сравниться. Корпус шире и выше; орудий, наверное, на десяток больше. Считай, три палубы… – Они уже получили свои порции похлебки и сухарей и теперь, расположившись в уголке «трактира», наслаждались тем, чем обычно могут наслаждаться моряки – глотками рома и воспоминаниями.
– Считаешь, что нам слегка не повезло? Лично ты хотел бы служить на «Франциске»?
– Уже хотя бы ради того, чтобы – пусть даже раз в день – видеть герцогиню. Все-таки моряки «Короля Франциска» могут видеть женщин. Представляешь?! Им уже легче. А море, как говорит наш боцман, требует справедливости.