Остров обреченных
Шрифт:
– Осмелюсь заметить, сэр, что если бы в течение ночи и утра вы хотя бы раз вышли из своей каюты и подставили лицо ветру, вы были бы иного мнения о пережитом нами шторме. В конце концов, на судах есть моряки, нахлебавшиеся морской воды не меньше нашего. И они не могут не согласиться с общим мнением капитанов.
– Это так, – подтвердил Галл.
– Командор прав, – обронил Колетт.
Адмирал гневно посмотрел на них, что-то проворчал, но храбрый Брэд словно бы не замечал его реакции.
– Совершенно очевидно, джентльмены, – вновь заговорил он, – что капитан «Нормандца» повел себя, как подобает истинному моряку. Само присутствие его корабля придавало команде потерявшего оснастку и руль, уверенности. К тому же он помог «Ажену» мастерами. Если и все остальные капитаны будут вести себя подобным образом, мы, несомненно, сумеем достичь берегов Канады, дабы исполнить волю Его Величества, подчиняясь которой, мы и вышли в океан под его флагом.
И тут капитаны вновь переглянулись. Всем стало ясно, что командор повел себя в одинаковой мере смело и дипломатично. Он напомнил всем, – и прежде всего самому адмиралу, – что и снаряжена была эта эскадра, и отправилась в плаванье по воле короля и на деньги казны, а не по воле герцога Роберваля, в присутствии которого она не очень-то и нуждается.
Адмирал выдержал паузу, которая нужна была ему только для того, чтобы собраться с гневом и прорычать нечто достойное командующего эскадры, но и в то последнее мгновение, когда, сделав солидный глоток виски, он уже готов был разразиться командной бранью, вдруг ожил капитан «Сен-Жермена» полковник де Бревиль.
– Позвольте, адмирал, – и не дожидаясь согласия, продолжал: – Мой марсовый первым заметил «Нормандца» и «Ажена», но поначалу я даже усомнился: наши ли это корабли, поскольку рядом барражировал еще один корабль.
Услышав это, адмирал замер, не донеся до рта стакан с ромом.
– Какой еще корабль? – поинтересовался он.
– Насколько я понял, он вообще шел без флага. Но не приходится сомневаться, что это был пират, который, словно хищник над раненной добычей, кружил вокруг двух кораблей, рассчитывая на то, что «Ажен» затонет и тогда он нападет на «Нормандца», или же «Нормандец» покинет «Ажена» на произвол судьбы, и уж тогда он сможет поживиться его грузом, не понеся особых потерь.
– И где же этот «летучий голландец»?! И почему вы до сих пор молчали?
– Я считал, что вам о нем доложили, что вы… видели его.
– Он что, испарился?
Не стал адмирал объяснять, что, уединившись в каюте, он приказал не тревожить его.
– Пират ушел, когда на горизонте появился «Сен-Жермен», и взбодренная этим появлением команда «Ажена» выстрелила по нему из бортовых орудий.
– По-моему, это был испанец, – дополнил его рассказ капитан Колетт, уловив на себе взгляд адмирала. – И ушел он в сторону Мадейры. Если учесть его быстроходность, завтра он может появиться в обществе двух-трех таких же джентльменов удачи. Не обремененные грузом и честью, их команды могут рискнуть напасть на какой-то из наших поотставших кораблей. Несомненно, что капитан судна, которое «пасло» нас, даже не догадывался о численности и мощи нашей эскадры. Тем не менее нам следует быть собранными и поддерживать друг друга.
Лишь услышав о корабле-преследователе и почувствовав, что в этом пиратском районе их действительно подстерегает опасность, адмирал несколько поумерил свой пыл, и тон общения его с капитанами стал благоразумнее. Хотя капитан «Нормандца» Питер Галл, хорошо знавший сумасбродный характер де Роберваля, не сомневался, что на этом стычка капитанов с адмиралом не прекратилась. Просто окончание ее окажется более отдаленным во времени.
– А что скажет нам старший штурман эскадры, – уже довольно миролюбиво пробасил де Роберваль, отыскивая взглядом Дюваля, сидевшего в сторонке от остальных штурманов за небольшим столиком, на котором была разложена карта.
Дюваль развернул карту посреди адмиральского стола, и тем из капитанов, кто захотел взглянуть, он указал квадрат, в котором они находятся сейчас, и назвал курс, которым должны следовать дальше.
– Северное побережье Африки и окрестности островов кишат сейчас не только пиратами. Здесь же таятся и корабли испанского флота, которые в последнее время все чаще нападают на французские и английские суда, направляющиеся как к Западной Африке, так и к Новому Свету. У нас семь кораблей: пять – из эскадры адмирала и два сопровождения, которые будут идти с нами еще как минимум четверо суток. Двигаться кильватерной колонной такому количеству кораблей в столь опасном и штормовом районе всегда сложно. На отставшего могут мгновенно напасть. Поэтому, господин адмирал и господин командор, предлагаю выстроить наш отряд кораблей в виде ромба. Первым идет «Нормандец», за ним, в кильватере, и в то же время в центре ромба флагман «Король Франциск», замыкает же этот кильватер отлично вооруженный «Дракон». Более слабо вооруженные, да к тому же потрепанные штормами «Ажен» и «Ля Рошель» идут по правому и левому борту от флагмана – принялся штурман выстраивать ромб из кружек с ромом. Дальше, по правому борту «Ля Рошель» идет корабль сопровождения «Норд», а по левому борту «Ажена» корабль сопровождения «Сен-Жермен». Старший штурман умолк, давая возможность присутствовавшим офицерам осмыслить преимущества такого построения и такой расстановки кораблей, с учетом их вооружения и нынешнего состояния.
Первым нарушил молчание адмирал. – Допустим, – прорычал он. – Что нам это даст?
– А теперь, – не обратил на него внимания Дюваль, – внимательно присмотритесь к такому построению. Во-первых, флагманский корабль будет в центре, и все остальные корабли легко могут получать условные сигналы, а значит, приказы адмирала. При этом «Ажен» и «Ла Рошель» оказываются прикрытыми судами сопровождения, которые всегда готовы прийти на помощь. Что же касается самих судов сопровождения, менее загруженных и более боеспособных, то, пребывая на флангах, они, в зависимости от обстоятельств, могут держать под контролем то ли авангард, то ли арьергард отряда и, в случае необходимости, быстро присоединиться к «Нормандцу» или «Дракону», чтобы принять на себя удар нападающих. Только выстроив эскадру таким образом, нам удастся избежать ошибки, которую мы с вами допустили во время вчерашнего шторма, когда эскадра оказалась в слишком растянутой, а потому малоуправляемой кильватерной колонне. У меня все, господа.
Какое-то время адмирал с кружкой в руке молча смотрел на выстроенный штурманом макет колонны. Взор его не выражал при этом ни интереса, ни каких-либо проблесков размышления. И лишь когда молчание слишком затянулось, процедил:
– Хорошо. Выстраиваемся так, как предложил старший штурман. Очевидно, ему виднее.
– Капитаны выполнят ваш приказ, сэр, – попытался смягчить удар, нанесенный Дювалем по самолюбию адмирала, командор Брэд, хотя и понимал, что нечто подобное должен был предложить сам де Роберваль, а не старший штурман. Кроме того, Дюваль намекнул на ошибки в построении эскадры, а это с его стороны уже было непозволительным. Так что, отводя удар от капитанов «Нормандца» и «Ажена», старший штурман по существу принял его на себя.
Уже на палубе, прежде чем спуститься к своей шлюпке, капитан «Нормандца» пожал Дювалю руку.
– Сегодня я убедился, что со старшим штурманом эскадре повезло, – а осмотревшись кто рядом, добавил: – чего не скажешь о командующем эскадрой.
Два дня Маргрет провела в обществе Бастианны, лишь изредка, да и то вечером, выходя на несколько минут из каюты. Она и в самом деле пыталась добиться того, чтобы на корабле все, кроме разве что помощника кока, доставлявшего ей в каюту еду, позабыли о ее существовании. Вообще, о том, что на борту есть женщины. В то же время сама она постепенно привыкала к условиям жизни на корабле. Звучали команды боцмана и командора; суетилась на палубе вахтенная смена; сидевший в бочке на мачте матрос время от времени предупреждал, что то слева, то справа по борту появляются какие-то суда…