Остров перевертышей. Рождение Мары
Шрифт:
На кухне рядами стояли кружки. Тома взяла какую-то наугад со смешными цветочками, отыскала чайник и коробку с печеньем. Выудила пару штучек — никто же не станет пересчитывать. И с кружкой горячего чая в руках и рассыпчатой выпечкой за щекой отправилась в общую комнату.
Надо было срочно пополнить свои скудные знания о перевертышах. Почерпнуть информацию в интернете вряд ли бы вышло: никаких айпадов у нее не водилось. И даже если был бы: что искать? Кто такие дети Солнца?
И Тома двинулась вдоль книжных полок, методично
Страницы пожелтели от времени: изданию перевалило за сотню лет. Текста оказалось не так много, а вот иллюстрации… Тонкие и детальные, как гравюры, изображения птиц и животных, прорисованные до каждой чешуйки и волоска. Раскрашенные акварелью и бережно прикрытые папиросной бумагой. Тома любила рисовать и считала, что у нее получается довольно сносно, но это… Выше всяких похвал.
Девочка заворожено переворачивала страницы и направилась было к дивану, не отрываясь от книги, но случайно задела забытый на подоконнике чай. Кружка рухнула вниз, и горячие брызги вперемешку с осколками разлетелись по полу. Тома в ужасе замерла.
Первый день! Самый первый день в новом месте — и она уже нарвалась на наказание! А кружка? Она ведь была чья-то! Теперь и соседки ополчатся против нее, и начнется все то же самое, что и в детдоме! Вот черт!
Тамара лихорадочно соображала, чем убрать беспорядок. И вдруг вспомнила, что стоит посреди общей комнаты босиком в мокрой футболке и трусах. На цыпочках метнулась в свою спальню, натянула вчерашние джинсы, стараясь не разбудить соседку, а потом ринулась на кухню. Искала тряпки повсюду, заглядывала в каждый шкаф — ничего. Только широкий рулон, похожий на туалетную бумагу. Но это ж сколько придется извести! Она поежилась: в детдоме за такое ругали.
А душ? Ну, должны же они чем-то мыть душевую? В интернате в углу всегда стояло жестяное ведро с красными буквами и швабра. Тамара поспешила в ванную — ничего. Ни ведра, ни швабры, ни даже обрывка тряпки. Полотенце! Они все равно мокнут, вытрет быстренько, прополощет — и никто не узнает! Выбрала бежевое, чтобы не было заметно чайных пятен, вернулась в общую комнату и рухнула на колени. Осколки собирала прямо в ладони. В мусоре их сразу обнаружат, надо найти место получше… Пока припрячет у себя в вещах, а потом выкинет где- нибудь, когда все забудут.
Прокралась к себе, с трудом расстегнула свободной рукой рюкзак и выудила пакетик из-под шампуня и всякой дребедени.
— Ты кто? — английская речь заставила Тому вздрогнуть.
Она спешно ссыпала осколки в пакет, пихнула в рюкзак и обернулась. На нее сонным подозрительным взглядом смотрела соседка: девочка
— Привет, я — Тамара. Твоя новая соседка.
— Привет, — недовольное выражение не сходило с лица девочки.
— Извини, что разбудила. А тебя как зовут?
— Бриндис. Или Брин. У тебя кровь, — белокурая девочка указала ледяными голубыми глазами на руку Томы.
Действительно, с ладони стекала темная струйка. Наверное, поранилась об осколки.
— Ерунда.
— У меня есть антисептик, — Брин откинула одеяло и опустила ноги на пол.
На ней была ночнушка с феями — вот уж точно инопланетянин.
— Не надо. Я сама, — и Тома вышла из комнаты, чтобы смыть кровь.
Получилось довольно невежливо, но она понятия не имела, как себя вести. Подержав царапину под холодной водой, Тамара зажала в кулаке кусок туалетной бумаги и вдруг вспомнила, что грязное полотенце до сих пор в гостиной. Ринулась туда, но было поздно: Брин стояла посреди комнаты и в ужасе взирала на пол.
— Что это?! — воскликнула она. — Кто это сделал?!
— Пожалуйста, не кричи, — зашептала Тома. — Я все уберу.
— Так это ты?! Мое бамбуковое полотенце!
— Извини! Я все постираю. Я не знала, что оно твое.
— Что происходит? — из второй спальни выглянула чернокожая девочка, которая вчера спрашивала про тотем.
Ее курдяшки темным облаком пушились вокруг головы.
— Она вытирала пол моим полотенцем! — возмущенно крикнула Брин.
— Я искала тряпку, но нигде не было, — оправдывалась Тома. — Я пролила чай, и не знала, как убрать… Но я… как это по-английски… не специально! Я не хотела!
— Ну да! Я видела, как ты пялилась на меня! Решила сделать мне гадость?
— Что?! Я тебя знаю только пять минут!
— Брин, зачем ты нападаешь на новенькую? Это всего лишь полотенце! Посмотри, как она перепугалась! А что у тебя с шеей? — девочка из второй спальни подошла к Томе, обеспокоенно разглядывая ее ожоги.
Да-да, именно обеспокоенно. Без испуга, отвращения или жалости. Тамара ожидала чего угодно, но не участия.
— Я… попала в пожар, когда была маленькая, — неуверенно протянула она.
— Болит? — спросила ее защитница.
— Нет, — Тома пожала плечами.
Из дверей уже выглядывали растрепанные со сна девочки в пижамах.
— Что случилось? — зевнув, поинтересовалась одна из них, худая и долговязая.
— Брин устроила скандал из-за испачканного полотенца, — сообщила африканка. — Совсем напугала новенькую!
— Зури, она нарочно! Она вытирала им пол! — Брин сердито уперла руки в боки.
— Не придумывай, — попыталась ее утихомирить долговязая. — Она только вчера приехала, ничего здесь не знает… Как тебя зовут?