Остров
Шрифт:
— Опять Козюльский про детство свое босоногое, — Кент нашел спутанный клубок ремней и теперь тянул из него какой-то особенный. — А там, смотри, смотри — никак джинсы. Во фарт! Все, бросаю свое ремесло собирателя окурков.
Овраг, будто ванна, заметно заполнялся водой. Кто-то вышел из дощатой будки на палубе, вспыхнул огонек зажигалки, осветил чьи-то дешевые железные зубы.
— Анджело, друг мой, — негромко сказал рядом Пенелоп. — Смотритель здешних вод.
— Чего на них смотреть? —
В будке, которую не хотелось называть рубкой, вспыхнул свет. Она вся засветилась щелями. Человек на палубе небрежно выбросил на берег какую-то сумку из плотного брезента.
— Кто-то с материка нам помогает, — заговорил Кент. — У Наганы есть волосатая рука где-то снаружи. Очень волосатая.
Мамонт подобрал сумку, внутри лежали, туго утрамбованные, пачки зеленоватой бумаги:
— А это что?
— Золотое яичко, — От новой портупеи Кента пахло копченой колбасой.
— Нет, точно, — может билеты лотерейные?
— Не сомневайтесь, чуваки, он это- дьявольский металл.
За спиной уже собирались мизантропы.
— Какая разница, — негромко заметил Мамонт. — У нас другая система ценностей — в литрах.
Кент, будто колодой карт, постукивал распечатанной пачкой долларов о ладонь:
— Где там Квак этот? Сбегай-ка в ресторан, бой, принеси чего-нибудь.
Мамонт направил луч фонаря на Демьяныча:
— Ну что, говорят, раз в жизни и незаряженная винтовка стреляет?
— Стрельнет. Сегодня стрельнет обязательно.
Где-то Чукигек оглушительно выстрелил из ракетницы.
— Я к тому — может еще пригодится это железо.
— Конечно пригодится. А то убьют и все. Не помилуют, потом не найдут, где и кости закопаны.
— А кто искать-то будет? — добавил Козюльский.
"Теперь у нас козырь есть в рукаве… За обшлагом кафтана", — Мамонт бессмысленно глядел на плавно гаснущую ракету.
Из темноты протянули бутылку японского виски. Мамонт глотнул, стараясь не замечать мерзкого аптечного вкуса. Сидящий на корточках Чукигек взвешивал в руке какой-то черный чугунный шар.
— Осколочный лимон, — произнес он с непонятным удовлетворением, высыпал из нагановского рюкзака банки с консервами, стал кидать шары туда.
— Выбрось, — вяло заметил Кент, — тяжело. Взорвешься еще… Вообще-то, чуваки, я бы не отказался здесь еще немного пожить. Он глотнул из дошедшей по кругу бутылки. — Но теперь получается, что живем мы здесь из милости, — пока еще.
— Нормально! — доносился из темных зарослей голос Чукигека. — Здесь будем жить. До гробовой доски…
— Недолго осталось ждать, — хмуро заметил Козюльский.
— Только-только стали подыматься на дрожащие ножки… — Голос Чукигека звучал с неестественной бодростью. — Может объявим голодовку? Давай!
— Вот так, мужики, — заговорил Кент. — Скоро опять знакомиться с просторами родины.
— Да не с просторами, — задумчиво произнес Демьяныч. — Пожалуй наоборот.
— Опять по памятным местам, — снова заговорил Кент. — Опять зажгутся для нас огни пятилетки. Не могу представить, что снова увижу — все то, откуда уехал. Будто сто лет прошло. Оказывается думал, что тот мир исчез и больше нет его нигде.
Пенелоп, сделав неимоверный глоток, долго смотрел во мрак выпученными безумными глазами:
— Это что же: бог терпел и нам велел? Для кого-то наказание здесь, а для кого-то на том свете только? — Яростно топнул ногой, обутой в детскую сандалию с дырочками. — Уравнять! Уравнять, бляха-муха! Блин!
— Ну вот, говно внутри закипело, — с неодобрением произнес Демьяныч.
— Мы так были, утиль… — голос Кента звучал с необычной для него задумчивостью. — Однако… Я внезапно заметил, что у всех нас по одной голове в комплекте, товарищи джентльмены. Судьба- непредсказуемый игрок…
"Джентльмены! — мысленно добавил Мамонт. — Да! С Божию стихией мене не совладать…"
— Здоровье бережешь?.. — кипел Пенелоп. — Они узнают меня с плохой стороны.
— Нашла нас беда. Наконец, — пробормотал Демьяныч. — Иди на хрен, Наган! — добавил он, ослепленный светом. Не понявший его, Нагана продолжал растерянно переводить прожектор с одного лица на другое. Мамонт почему-то заметил, что лоб Демьяныча так подробно покрыт параллельными морщинами, что похож на дощатый домик.
— Да!.. Такая она жизнь, хуже "Солнцедара".
Мамонт уже забыл о чем думал минуту назад, осталась лишь тоскливая обморочная слабость в сердце.
"Я и другие кандидаты на виселицу, — подумал, глядя на эту кучку горьких изломанных людей. — Вот мы, люди дна…"
— Нерастворимый человеческий осадок…
— Чего?
— Да так, анекдот вспомнил.
— А я драться люблю, — Взмахнул бутылкой Пенелоп. — Если за правду. Мы то — да, подонки общества…
— А что? — сейчас толковую оборону организовать, — заговорил Демьяныч. — Отбиться можно. Не отбиться, так напугать. И ничего- отвалятся.
— А Демьяныча назначим генералиссимусом, — высказался Мамонт. Старик почему-то отнесся к этим словам без иронии, даже одобрительно кивнул. — Вот она для вас- крепкая рука.
— Крепкая нога, — пробурчал Демьяныч.
Неразличимым фоном звучал непонятный разговор Тамайи и Наганы. Самодовольно пищал какой-то гнус. Далеко в ресторации стали бить часы.
— Двенадцать, — неуверенно, будто сомневаясь, сказал кто-то.
Из кустов вывалился Чукигек, уже в плоской английской каске древнего образца: