Остров
Шрифт:
Наконец индейцы сжалились и, тоже прибегая к жестам и рисункам, разъяснили друзьям, что второе племя имеет какое-то отношение к отколовшемуся, «тёмному» куску планеты, и потому представляет для «Семипалых Богов» определённую опасность, так как желает помешать им вспомнить своё прошлое, возможно, даже методом умерщвления. Они даже как будто предлагали выставить свой караул вокруг палаток, но друзья не вдохновились этой идеей, а зря.
Зато Эрика поупражнялась в метании копья, и с удивлением обнаружила, что словно бы не только держит оное в руках не в первый раз,
Ну а вечером Антонио съехал с катушек. Эрика заметила это случайно. Она просто решила побродить по мелководью в задумчивости, и обогнула одну из прибрежных скал в той стороне, куда они не убегали от индейцев — там местность была гораздо более уютной и пологой. Вечернее солнце сильно светило в глаза, а вода была очень тёплой и ярко искрилась, и Эрика не сразу вырвалась из задумчивости и сообразила, что давно слышит какие-то вопли. Девушка узнала голоса и осторожно выглянула из-за камня.
— Ты меня ни во что не ставишь! Чуть мозги мне не вышибла подсвечником!!
— Какие мозги?! Ты меня сам тогда первый стукнул, упырь! — как раз в этот момент «упырь» замахнулся на Кору снова.
— Почему мне не сказала?!!! — взревела Эрика, в два прыжка оказываясь рядом с Корой.
— Ой, кто пришёл, заступница выискалась! — издевательски воскликнул Антонио, и тут же схватился за разбитый нос — Эрика не была настроена на бессмысленную болтовню. Она ухватила его за шкирятник и, воспользовавшись инерцией от удара с разбегу, впечатала спиной в росшую поблизости сосну.
— Быстро всё выкладывай, лживая шкура, где ты мотаешься, что ты тырил с яхты и какое отношение имеешь к «каннибалам»! — железным тоном приказала Эрика.
— А ты, всё-таки, хорошенькая, даже когда скалишься, как гоблин, — попытался уйти от ответа Антонио.
— Я эту твою мерзкую ухмылку тебе же в задницу и запихну. Отвечай, падаль, на вопрос, — железно и спокойно проговорила Эрика, для убедительности слегка наподдав его коленом в то место, которое он больше всего берёг. Под взглядом её неожиданно ледяных и жестоких глаз у Антонио возникло неприятное ощущение, что он довякался.
Пару минут подумав, он неожиданно сделал совсем глупое лицо, обмяк и стал оседать на землю. Эрика не смогла его удержать и с отвращением бросила. Антонио распластался на песке, изображая невменяемого.
— Чего это с ним? — подала голос Кора.
— Воспаление хитрости, — фыркнула Эрика, с презрением глядя на распластанное тело.
— А может, мозги не выдержали? — заволновалась Кора. — Сколько раз он уже огрёб, и почти всегда по голове.
— И всегда за дело, заметь! А мозг не задет, не боись. Он у него это… желеобразная прослойка для охлаждения организма.
— Почему ты не сказала нам, что он тебя ещё и ударил? Это, всё-таки, разница: просто не соображать, что тебя не хотят, или сознательно применять силу.
— Да потому что ты бы тогда его догнала и ещё раз убила, — отмахнулась Кора.
— Дубина ты стоеросовая, вот что, — мрачно подытожила Эрика.
Антонио, действительно, полежал-полежал и поплёлся за ними, на всякий случай демонстративно пошатываясь и держась за нос, из которого, кстати, даже кровь не пошла. Эрика дёрнула Кору за рукав, чтобы та ни в коем случае не смотрела в его сторону, и девушки молча пошли обратно к лагерю. Антонио шатался позади, ныл и вздыхал, но постепенно понял, что привлечь внимание ему не удастся. Тогда он вдруг выскочил перед ними и, обозвав Эрику заносчивой шлюхой, с размаху ударил её в висок пистолетом, который таскал в кармане, мерзко захохотал и убежал в лес.
— Да он совсем крезанулся, — воскликнула Кора, подхватывая подругу и помогая ей опуститься на песок. — Больно? Сколько пальцев?
— Семь, — уверенно ответила Эрика, явно ничего не видя. И по-настоящему потеряла сознание, совсем не так, как Антонио. Ссадина на виске у неё не хило кровоточила, Кора успела вообразить невесть что, ей даже успели померещиться осколки костей и пульсирующий мозг.
На минутку растерявшись, девушка решилась и семимильными шагами ринулась на место старого лагеря, где были дрыхнущая на солнышке Филька и бродивший с сигаретой по берегу Раймонд, и устроила там панику. Когда Радя увидел лежащую без сознания Эрику с окровавленным виском, на него стало страшно смотреть. Он кинулся к девушке и нежно отвёл с её лица спутанные волосы.
— В интересах этого мудозвона зарыться в землю и не вылазить. Поймаю – переломаю ему все кости, даром что он чахлый, — прорычал Раймонд сквозь зубы, и в этот миг его трудно было узнать. Коре даже как-то неуютно стало при виде такой ледяной ярости.
Филька в это время молниеносно сгоняла в лагерь за аптечкой и теперь топталась в стороне и нервно грызла ногти, сосредоточенно наблюдая, как успокоившаяся Кора деловито промывает Эрике рану.
Всё оказалось не так страшно, как показалось Коре в начале, череп был цел, только на виске была большая ссадина, и уже начинал проступать жутковатого вида синяк. Вот только в сознание Эрика не приходила.
— Наверняка сотрясение, — встревоженно сказала Кора, — Ты это… Попробуй её поцеловать, может, поможет?
— Всё тебе сказочки, — фыркнула Филька.
Раймонд укоризненно посмотрел на Кору, но, подумав, послушался. Очнулась Эрика сама по себе или поэтому, неизвестно, однако она заморгала и сквозь туман увидела сразу несколько пар его внимательных чёрных глаз.