Осужден пожизненно
Шрифт:
Тут к ним подошла Сильвия.
– Добрый день, мистер Доуз! Все трудитесь? О, что это у вас в котелке?
Голос девочки оказывал на Руфуса Доуза магическое воздействие. Он весело улыбнулся.
– Это соль, мисс. Она поможет мне ловить коз.
– Ловить коз? Как так? Вы насыплете соли им на хвосты?
– Нет, зачем? Козы охотно лижут соль. Там, на Лоцманской стоянке, я поставлю для них ловушки, и соль будет служить приманкой. Когда они подойдут и начнут лакомиться, я постараюсь поймать их вот этим арканом. Теперь вы поняли?
– А как же вы туда доберетесь?
– Это вы увидите завтра.
Глава 26
ЧУДЕСНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ РАБОЧЕГО ДНЯ
На
– Срубите восемь сосновых кольев, – сказал он. – Если не сможете их срубить, то отожгите их, и в каждую из точек воткните такой кол рядом с прутьями. Затем соберите побольше ивовых прутьев. Раньше ночи я не вернусь. А сейчас помогите мне с плотами.
Подойдя к пристани, Фрер наблюдал за тем, как Доуз, сняв с себя одежду, сбросил ее на шкуру козы, набитую сухой травой, а сам растянулся на связках камыша и, работая руками, оттолкнулся от берега. Одежда осталась сухой, но камыши, придавленные тяжестью тела, погрузились в воду так, что на поверхности виднелась только его голова. В таком положении он добрался до середины потока, и отлив подхватил его и понес к выходу из бухты.
Фрер хмуро глядел ему вслед, но все же не мог подавить в себе чувство восхищения арестантом. Затем он отправился готовить завтрак. Теперь они получали только половинные порции – убитую козу Доуз запретил съедать, так как его экспедиция могла оказаться неудачной, и Фреру оставалось лишь размышлять о том, какое же все-таки счастье, что случай свел их с этим арестантом.
«Священники назвали бы это волей провидения, – говорил он самому себе. – Не будь его, нам бы никогда до этого не додуматься! Если же ему удастся построить лодку, то мы будем спасены. Ну и умен он, собака! Все-таки кто же он такой?»
Его опыт начальника подсказывал ему, насколько опасным может оказаться такой человек в колонии и как трудно будет ему обуздать этого умного парня. «Да, с ним надо держать ухо востро. Уж я порасскажу начальству о его сообразительности».
Тут он вспомнил вчерашний разговор.
«Я обещал похлопотать о сто помиловании. Черта с два он его получит! Ишь какой гордый, не желает получать его из моих рук! Какими наглыми делает этих мошенников даже самое короткое пребывание на свободе! Подожди, вот вернешься в колонию, я тебе покажу твое место. Ведь стараешься ты ради себя, ради своего спасения, ну и моего, то есть нашего заодно». Тут ему в голову пришла еще одна во всех отношениях достойная его мысль: «А что, если забрать у него лодку, а его самого оставить на берегу?» Эта мысль показалась ему дьявольски остроумной, и он невольно расхохотался.
– Мистер Фрер, что с вами?
– Ах, это вы, Сильвия? Ха-ха-ха! Да так, я просто вспомнил кое-что забавное.
– Ну и хорошо, что вам весело. А где мистер Доуз? Ее вопрос раздосадовал Фрера.
– И вечно вы думаете об этом человеке. Только и слышно – Доуз, Доуз, Доуз… Он уехал.
– Как! – воскликнула она огорченно. – А мама хочет его видеть.
– Зачем? – резко спросил Фрер.
– Она больна.
– Но ведь Доуз не врач. Что с ней такое?
– Ей стало хуже со вчерашнего дня. Не знаю, что с ней.
Несколько встревоженный, Фрер направился к пещерке. Супруга коменданта пребывала в каком-то странном состоянии. Пещерка была достаточно высокой, но узенькой. Формой своей она напоминала треугольник, и две ее стороны
– Ах, это вы? А я ведь посылала за мистером Доузом.
– Его здесь нет сейчас. А я строю лодку. Разве Сильвия вам не сказала об этом?
– Сказала, что лодку строит Доуз.
– Хм… Ну, если хотите, мы строим ее вместе. А вернется он только к ночи. Чем я могу вам помочь?
– Спасибо, ничем. Хотелось узнать, как продвигается работа. Если уж мне суждено ехать, то надо ехать как можно скорее. Спасибо, мистер Фрер, я вам очень признательна. Не очень подходящее место для приема гостей, не правда ли?
– Не волнуйтесь, – утешал ее Фрер, – через несколько дней вы будете в Хобарт-Тауне. Нас непременно подберет какой-нибудь корабль. Вам надо взбодриться. Выпейте чаю или съешьте что-нибудь.
– Благодарю вас. Мне так скверно, что я не могу ни есть, ни пить. Нет никаких сил…
Девочка расплакалась.
– Не плачь, дорогая. Еще немного, и я поправлюсь. О, скорее бы мистер Доуз вернулся!
Морис Фрер в негодовании покинул пещеру. Этот «мистер» Доуз, кажется, стал для них всем, а он, Фрер, и гроша ломаного не стоит! Ничего, дайте только время – увидите! Весь день он провел в тяжкой работе, выполняя распоряжения каторжника и измышляя тысячи планов мести ему. Он обвинит Доуза в насилии. Потребует, чтобы его, как беглого каторжника, снова упрятали в колонию. Он будет настаивать, чтобы с ним поступили согласно закону, и поскольку бегство с каторги карается смертной казнью, то он ее получит. Но все же, если им удастся благополучно вернуться домой, то исключительное мужество осужденного и все его подвиги могут склонить весы правосудия в его пользу. Мать с дочерью, конечно, выступят свидетельницами благородных поступков своего спасителя и будут умолять о его прощении. Да ведь и сам он знает, что каторжник полностью заслужил это прощение.
Подлый, низкий человек, сжигаемый ненавистью, вызванной уязвленным тщеславием и уколами непонятной ревности, только и ждал случая, чтобы приписать себе все заслуги и честь их спасения и вырвать тем самым у осужденного, посмевшего с ним соперничать, последнюю надежду на свободу.
Плывя по течению, Руфус Доуз двигался вдоль восточного побережья бухты до тех пор, пока не увидел па противоположном берегу Лоцманскую стоянку. Было уже около семи. Он пристал к небольшой песчаной бухте, вытащил свой плот вместе с камышовыми связками и, развернув одежду, вынул лепешку. Немного поев и обсушившись на солнце, он завернул остатки завтрака и снова спустил плоты на воду. Лоцманская стоянка все еще была на порядочном расстоянии от него, но он умышленно решил вторично пуститься в путь именно отсюда, так как место это было удобное. Попытайся он добраться кратчайшим путем – и течение вынесло бы его в море. А он был еще очень слаб и несколько раз чуть не упустил из рук свой камыш. Неуклюжая связка все время крутилась, как колесо, и раза два чуть совсем не ушла под воду. Наконец, запыхавшийся и измученный, он добрался до противоположного берега, полумилей ниже намеченного места причала, выволок на песок плоты, чтобы их не унес прилив, и отправился через гору к Лоцманской стоянке.