Осужден пожизненно
Шрифт:
– Какое несчастье? – переспросил мистер Микин, когда Сильвия сняла шляпку.
– Да, не повезло – его могут опять отправить «на дорогу», как это здесь называют. Он женился на свободной женщине гораздо моложе его. Она заставляет его пить, а потом сажает в тюрьму за неповиновение.
– За неповиновение? Простите, правильно ли я вас понял, дорогая леди?
– Правильно. За неповиновение. Дело в том, что он приписан к ней слугой, – сказала Сильвия, как будто речь шла о самых обычных вещах. – И если он плохо себя ведет, она отсылает его обратно в дорожную команду.
Преподобный мистер Микин широко раскрыл свои кроткие глаза.
– Какая удивительная аномалия! Вот теперь, дорогая мисс Викерс, я вижу, что действительно попал к антиподам.
– Да, здешнее общество сильно отличается от английского. Большинство приезжих так считает, – спокойно ответила Сильвия.
– Но чтобы жена сажала в тюрьму мужа! Боже мой!
– Она даже может потребовать, чтобы его выпороли. Денни уже пороли. Вообще его жена плохая женщина. Он глупо сделал, что женился на ней. Но что поделаешь с влюбленным стариком, мистер Микин?
Благочестивый лоб мистера Микина побагровел, а благородная кровь его прилила к пальцам. Как может молодая леди рассуждать столь откровенным образом! Ужасно! Даже читая с алтаря «Десять заповедей», он всегда пытался смягчить один непристойный запрет, чтобы произносимые им слова не оскорбляли нежный слух паствы женского пола. Помолчав с минуту, чтобы поразмыслить о странной власти, данной «свободным» женам в Хобарт-Тауне, он поспешил отойти от опасной темы:
– Вы что-то читаете?
– «Поль и Виргиния». Я это раньше читала по-английски.
– Ах, вы читаете и по-французски, моя дорогая леди?
– Немного читаю. Несколько месяцев я занималась с учителем, но папе пришлось снова отослать его в тюрьму. Он украл серебряную кружку из столовой.
– Учитель французского языка! Украл…
– Да, но он был сослан на каторгу. Очень умный человек. Он писал для «Лондонского журнала». Я читала его произведения. Некоторые из них весьма примечательны.
– Аза что же он был сослан? – спросил мистер Микин, чувствуя, что его «вертоград» оказался значительно обширнее, чем он предполагал.
– Кажется, он отравил свою племянницу, а впрочем, я забыла подробности. Но он вел себя как джентльмен, хотя – боже мой, какой же он был пьяница!
Мистер Микин, все более удивляясь странностям этого края, где прекрасные молодые леди толкуют об отравлениях и порках как о незначительных пустяках, жены засаживают в тюрьму своих мужей, а убийцы преподают французский язык, молча старался надушить воздух ароматом своего батистового платка.
– Вы, верно, недавно приехали сюда, мистер Микин? – сказала Сильвия, выждав паузу.
– Да, всего неделю назад. И признаюсь, что я поражен. Чудесный климат, но, как я только что сказал миссис Джелико, след змия – всюду след змия, моя дорогая юная леди!
– Но если Англия отправляет сюда всех своих преступников, то поневоле наткнешься на след змия. Колония в этом не виновата.
– О да, конечно, – поспешил оправдаться Микин. – Но это немало изумляет.
– Ну что ж, вам, джентльменам, следует исправить положение. Я не знаю, что представляют собой каторжные поселения, но здесь, в городе, у каторжан мало шансов стать хорошими людьми.
– Раз в неделю они присутствуют на богослужениях в церкви, где им читают Священное писание, – важно возразил мистер Микин с таким видом, словно хотел воскликнуть: «Если уж это не помогает им исправиться, то что же может помочь?»
– Да, конечно, – согласилась Сильвия. – Но ведь службу они посещают только по воскресеньям. А знаете, лучше не будем говорить об этом, мистер Микин, – добавила она, отбрасывая со лба выбившийся из прически золотой локон. – Папа считает, что мне не пристало рассуждать об этих вещах, потому что все здесь делается, как он говорит, согласно Королевским предписаниям.
– Весьма достойное замечание вашего батюшки, – согласился мистер Микин. Он почувствовал большое облегчение, когда дверь открылась и вошли Викерс и Фрер.
Волосы Викерса блестели сединой, но Фрер в свои тридцать лет выглядел так же молодо, как в двадцать.
– Золотко мое, Сильвия, – начал Викерс. – Случилось необычайное происшествие! – Он осекся, заметив вдруг присутствие взволнованного Микина.
– Ты знаком с мистером Микином, папа? – спросила Сильвия. – Мистер Микин – капитан Фрер.
– Я имел удовольствие встречаться с ним, – ответил Викерс. – Рад видеть вас, сэр. Садитесь, пожалуйста.
Мистер Микин увидел, как Сильвия мимоходом поцеловала обоих джентльменов, причем, как ни странно, поцелуй, данный ею отцу, был гораздо теплее того, которым она одарила своего суженого.
– Теплая погодка, мистер Микин, – сказал Фрер. – Сильвия, дорогая, надеюсь, ты не выходила в такую жару? Как? Ты была на улице? Милая, но ведь я просил тебя…
– Да сегодня совсем не жарко, – ответила Сильвия тоном капризного ребенка. – Все это чепуха! Я не сахарная, не растаю. Не надо опускать шторы. – И тут же, словно досадуя на себя за свой каприз, она добавила:– Ты так заботлив, Морис, – и ласково протянула руку офицеру.
– Очень душно на дворе, капитан Фрер, – подтвердил Микин. – На приезжего это действует раздражающе.
– Выпейте стакан вина, – сказал Фрер, будто он уже был хозяином дома. – В такой день необходимо чем-нибудь подкрепиться.
– Ну конечно, конечно, – поспешил вставить Викерс. – Стаканчик вина, Сильвия, лучше хересу. Я надеюсь, мистер Микин, она не мучила вас своими странными рассуждениями?
– О нет, нет, нисколько, – отозвался Микин, чувствуя, что на очаровательную леди здесь смотрят как на существо, к которому неприменимы общие мерки. – Мы чудесно провели время, мой дорогой майор, просто чудесно!