Осужден пожизненно
Шрифт:
– Любопытная история, – сказал Рекс, погружаясь в воспоминания. – Среди прочих дел я занимался немного частным сыском. Однажды ко мне пришел старый джентльмен. Сын его находился за границей, где, по слухам, прожигал жизнь, а отец хотел узнать кое-какие подробности.
– И что же, тебе удалось получить сведения?
– Очень небольшие. Я гонялся за ним из Парижа в Брюссель, из Брюсселя в Антверпен, а оттуда снова в Париж. И там я его потерял. Печальный результат долгих и дорогих поисков! Мне достался только саквояж с кучей писем от его матери. Я отправил кораблестроителю все добытые мною сведения, думаю, что это убило его, так как вскоре он умер.
– А что произошло с сыном?
– Старик оставил ему большое состояние, а он покинул Европу и отплыл в Индию. По пути он сгорел вместе с экипажем «Гидаспа». Между прочим, Фрер – его двоюродный брат.
– Вот как?
– Экая досада, спокойно вспомнить не могу, – продолжал Рекс, вновь ощутив себя прежним авантюристом. – Какой глупейший провал! Ведь были же у меня возможности! Сколько дней и ночей я провел в поисках Ричарда Дивайна и ни разу не встретился с ним с глазу на глаз. Старик дал мне его портрет, рассказав все подробности о его детстве, и я чуть ли не три месяца носил на груди этот медальон из слоновой кости да еще вытаскивал его каждые полчаса, чтобы освежить в памяти. Клянусь, если бы этот молодой джентльмен хоть капельку походил на свой портрет, я под присягой опознал бы его, даже если бы встретил его в Тимбукту!
– Ты думаешь, что узнал бы его и сейчас? – тихо спросил Руфус Доуз, отворачиваясь от собеседника.
Возможно, тон говорившего разбудил что-то в памяти Рекса, а может быть, это был странный контраст между волнением, прорывавшимся в его голосе, и незначительностью темы разговора, но в мозгу бывшего сыщика возник один из тех невольных синтезов, которые всегда нас удивляют потом. Блудный сын – сходство с портретом – да это тайна жизни Доуза! Таковы были звенья гальванической цепи. Рекс сомкнул эту цепь – и электрическая вспышка в мозгу подсказала ему: «Это он!»
Надзиратель Троук, подойдя к ним, положил руку на плечо Рекса.
– Доуз, – сказал он, – тебя ищут во дворе. – И, заметив свою ошибку, добавил с усмешкой: – Черт бы вас побрал, вы так похожи друг на друга, что я вас не различаю.
Руфус Доуз отошел с мрачным видом, а злое лицо Джона Рекса побледнело, и странная надежда заставила забиться его сердце. «А ведь Троук прав. Мы очень похожи. Я больше не стану подговаривать его к бегству».
Глава 52
ПРОРЫВ СКВОЗЬ КОРДОН
«Красотка Мэри» – самая безобразная и вонючая посудина из всех, когда-либо качавшихся на волнах под резкими южными ветрами – уже около трех недель стояла у мыса Сервил. Капитан Блант начинал скучать. Он рьяно демонстрировал свои усилия в поисках устричных банок, но все было безрезультатно. Напрасно он садился в шлюпку и обследовал все заливчики и бухточки между рифом Ипполита и островом Шаутена.
Напрасно он подводил «Красотку Мэри» почти к самым зубчатым утесам и высаживался на побережье. Напрасно в своем стремлении угодить миссис Пэрфой он лазал по скалам и проводил долгие одинокие часы, обшаривая бухту Блэкмана. Но так и не нашел ни одной устрицы.
– Если еще три-четыре дня я ничего не найду, – сказал он своему помощнику, – я вернусь обратно.
В то самое утро, когда капитан Блант принял это решение, вахтенный на сигнальной горе увидел, что две лопасти сигнальной мачты в поселке пришли в движение.
У сигнальной мачты были три вращающиеся лопасти, расположенные одна над другой. Верхняя означала единицы и делала шесть движений – от единицы до шести. Средняя обозначала десятки – от десяти до шестидесяти, а нижняя – сотни, от ста до шестисот.
Верхняя и нижняя лопасти повернулись и показали «306». Вверх по мачте взбежал шарик, означавший тысячу. Цифры «1306» расшифровывались как «Бежали арестанты».
– Слушай-ка, Гарри, – сказал Джонс, сигнальщик. – Произошел побег!
Мачта сигнализировала снова: «1411».
– «Они вооружены», – перевел Джонс. – Пойди сюда, Гарри! Надо действовать.
Но часовой Гарри не ответил, и, взглянув вниз, Джонс увидел в пролете дверей какую-то темную фигуру. Хваленая сигнальная система на этот раз явно осрамилась – беглецы появились одновременно с сигналом! Сигнальщик кинулся к своему карабину, но пришелец уже успел схватить его.
– Не поднимай шума, Джонс, – сказал он. – Нас тут восемь человек. Сделай одолжение, займись своими сигналами.
Джонс узнал голос. Это был Джон Рекс.
– Ну, отвечай им, что ж ты? – холодно продолжал Рекс. – Капитан Берджес торопится.
Лопасти сигнальной мачты снова задвигались с комическим рвением.
Джонс взял в руки веревки и, заглядывая в открытый сигнальный справочник, хотел сообщить, что сигнал принят, но Рекс остановил его.
– Передай им другой сигнал: «Ничего не видели! Сигнал послан на Орлиный перешеек».
Джонс медлил в нерешительности, не зная, как поступить. Он сам был из арестантов и боялся неизбежной порки за передачу ложных сведений.
– Если они узнают… – начал он.
Рекс щелкнул затвором карабина с выражением решительности в черных глазах, и Джонс, неоднократно проявляющий себя храбрецом, сразу отбросил свои сомнения и начал энергично передавать сигналы. Снизу послышалось бормотанье и звяканье металла.
– Чего мы тут торчим, Денди?
– Все в порядке. Снимайте кандалы, после потолкуем, ребята. Я тут сыплю соль на хвост старому Берджесу.
Грубая шутка была встречена восторженным ревом, и Джонс, выглянув из своего окошечка, увидел в сумеречном свете на площадке внизу группу людей, которые стаскивали с себя кандалы, разбивая их молотком, взятым из сторожевого помещения. Двое, уже освободившиеся, плескали ведрами воду на кучу поленьев, приготовленных для сигнального костра. Неподалеку от них лежал связанный часовой.
– Теперь, – сказал вожак этой компании незваных гостей, – давай сигнал на Лесной остров. – Джонс нехотя повиновался. – Сообщай: «Побег на шахтах! Наблюдайте за пунктом 1–3. Передайте сигнал на Орлиный перешеек!» Ну, давай, быстро!