Освобождение Вены: роман-хроника

Корольченко Анатолий Филиппович

— А как у вас с боеприпасами? — спросил генерал.

— Запас достаточный, — уверенно ответил капитан.

— А если появится немецкая авиация?

— Хватит и для ее отражения.

Орудия расположили в таких местах, чтобы они могли стрелять, поражая неприятельские позиции. Цели зенитчикам определил не только генерал, но и командиры батальонов.

По команде дивизион открыл по намеченным целям ураганный огонь.

— Та-та-та-та-та, — стучали очередями зенитки. — Та-та-та-та-та.

Немцы заметались,

бросились из окопов, но по ним ударили из пулеметов и автоматов.

Выбитые из основного рубежа, эсэсовцы бежали к селению Поттенштайн, на запасные позиции.

— Так их! Так! — сдержанно приговаривал генерал. — Молодец Менжелеев. Подбавь еще!

По отходившему неприятелю открыли огонь орудия полевой артиллерии.

— Пора и нам вперед, — сказал комдив Пахолкину.

«Виллис» перемещался по долине у правого склона от укрытия к укрытию. Осколками и пулеметными очередями ветки деревьев были обломаны, стволы иссечены. Лежали убитые и раненые.

Проехав свои позиции, приблизились к неприятельскому переднему краю.

— Стой! — скомандовал генерал.

Прямо перед ними лежали люди. И немцы в серой заношенной форме, в сапогах с короткими голенищами; и наши гвардейцы в защитных гимнастерках с мятыми полевыми погонами. Подле каждого было оружие.

— Тут, кажется, схватились в рукопашной схватке, — проговорил подполковник.

Тяжелой рукой комдив снял с головы фуражку.

Капитан Голованов, не веря себе, увидел на его глазах слезы. Выждав, он осторожно сказал:

— А скала, где стрелял немецкий пулеметчик, там, — и указал на пологий склон с едва заметной тропой.

— Пойдем. Скажи подполковнику.

Пахолкин уже наказывал солдатам охраны и саперам, что им делать на тропе, тянущейся к злосчастной скале.

Первыми шли два сапера. Длинными щупами они протыкали землю, выискивая скрытые мины. За ними следовали автоматчики охраны, держа на изготовку оружие. Генерал и подполковник шли поодаль, стараясь не сойти с тропы. Адъютант Голованов замыкал строй.

Они достигли скалы и увидели окопчик, из которого стрелял эсэсовец-пулеметчик. Генерал шагнул к окопу, и тут случилось непредвиденное.

Позже возвратившийся из госпиталя капитан Голованов рассказывал: «Мне запомнилось тогда, как перед нами ярко сверкнула огненная вспышка, ослепила нас, и десятки обжигающих брызг вонзились мне в голову, левый бок, ногу. Взрывом далеко швырнуло в сторону… Когда солдаты привели меня в сознание, я увидел генерала. Он лежал без ступни левой ноги, истекая кровью. Был ранен и подполковник Пахолкин. Нас и генерала перенесли в «Виллис» и доставили в дивизионный медсанбат. Примчался ведущий светила-хирург из 9-й армии. Он определил у генерала тяжелый шок. «Если отпустит шок, буду оперировать», — заявил он. Но шок не отпустил…»

Генерал Блажевич

скончался ночью 24 апреля за две недели до Дня Победы. Его хотели похоронить в Вене, городе, за который он отдал жизнь, но представитель Ставки, маршал Тимошенко распорядился доставить тело в Москву.

Указ о присвоении звания Героя Советского Союза подписали в тот день, когда траурная процессия была на Новодевичьем кладбище.

Пернитц

В конце дня мы вышли к альпийской гостинице, расположенной на плоской вершине горы.

Нас встретил ее владелец, пожилой австриец в шляпе с пером и меховых унтах.

— Где немцы? — спросили его.

— Дойче золдат нихт, — ответил он. И пояснил, что утром были, но ушли, что он слышал стрельбу, видимо, это стреляли немцы, но потом они не приходили.

— А куда отсюда ведет дорога?

— Туда, — указал он на запад, — в Пернитц. А другая дорога в Берндорф.

— Есть ли кто в гостинице?

— Никого нет. Вот кончится война, и от туристов не будет отбоя. А сейчас все пусто.

Гостиница с большой верандой и малыми балкончиками, с которых открывается вид на заснеженные альпийские горы.

Словоохотливый хозяин объяснил, что гора, где находится гостиница, называется Мандлинг, высота ее почти тысяча метров.

— Нам красоты ни к чему, — сказал Белоусов, — а вот накормить солдат да отоспаться — это наша забота. Только организуй, начальник штаба, надежное охранение. Не такое, как у Чапаева.

Ночь прошла спокойно, а с утра мы опять ввязались в схватку. В складках гор волны рации тонули, были бессильными. И мы не знали, что в это самое время у Берндорфа наша дивизия вела ожесточенный бой.

И еще один день прошел в бесконечной драке. Только к утру 24 апреля подразделения батальона соединились с соседним батальоном нашего полка, наступавшим по долине вдоль дороги. Те роты сразу же устремились к горной дороге, чтобы перерезать ее. Но наткнулись на яростное сопротивление. Оттуда неслась бесконечная пальба.

— Достается братскому батальону, — заметил Белоусов. — Самое лучшее сейчас — это ударить вдоль долины на лесопильный завод, а потом захватить стык дорог. И немцам будет каюк…

Именно такую задачу мы получили от командира полка. Красным карандашом полковник Данилов прочертил тогда на карте пунктир, вывел его к строениям лесопильного завода и закончил крутой скобкой у стыка дорог. Нам теперь ничего другого не оставалось делать, как захватить этот завод со штабелями досок и горами бревен. Это мы без особого труда сделали.

Стрелковые роты заняли позиции по периметру ограждения, минометчики установили в лощине минометы, в окне двухэтажного здания пристроили станковый пулемет.